Я все еще должен
Шрифт:
Александр шморгнул носом и отвернулся.
— Прости, Саша. — тихо повторил я.
— Она же идёт к нам… Ты говорил.
— Вика разрешила.
— Мама не могла!
— Ты поймёшь, не сейчас, потом..
Некоторое время сидели молча, смотря, как медленно выползает солнце на небосвод из-за макушек далёких деревьев. Вокруг сначала неуверенно, но постепенно всё больше раззадориваясь, начали петь птицы, вскоре со всех сторон они чирикали, кто во что горазд.
— Пойдём, пора. — приобнял сына, положив руку на мокрое плечо.
— Спасибо, папа.
— Ладно тебе. — замер на несколько секунд,
Саша поднялся, серьёзно посмотрел мне в глаза и сказал:
— Я когда-нибудь смогу тебе отдать долги.
— Брось, ничего ты мне не должен. — криво усмехнулся. — Я всё же твой отец.
Александр махнул рукой, обошёл меня и пошёл в сторону лагеря. Вскоре внизу послышался звяканье металлической посуды.
Аппетита не было ни у сына ни у меня, с трудом смог засунуть несколько ложек вчерашней каши в рот. Саша сидел молчаливый и задумчивый, без энтузиазма ковыряясь в своей миске.
Когда мы начали сворачивать лагерь, из-за камня вышла кицунэ.
— Готов. — посмотрела она на меня.
— Сейчас? — зачем-то спросил я.
— Передумал?
— Нет. — взвалил рюкзак на плечи. — Мы готовы.
— Идите в том направлении. — махнула Исулла рукой в сторону неровного высокого пика, похожего на коготь какого-то чудовища. — Я выведу на тропу, дальше не промахнётесь.
Минут тридцать карабкались вверх, впереди всё время мелькала рыжая спина кицунэ. Подъём становился всё круче и вскоре остановились перед почти отвесной каменной стеной. Задрав головы, вдвоём уставились вверх. Из-за края высунулась хитрая лисья морда и махнула головой, приглашая подниматься к ней.
— Как она туда залезла? — спросил Саша.
— Может быть, где-то тропка есть.
Тропа действительно нашлась правее, если можно её так назвать. Узкая расщелина тянулась вверх, позволяя карабкаться, как по очень крутой лестнице. Пришлось оставить тяжёлый рюкзак внизу, привязав к нему верёвку, после подъёма затягивать его к себе. Наверху начиналась почти ровная местность, дальше было видно, что опять начинался постепенный подъём, но сейчас мы стояли на плато и перед нами начинался лес. На плоском камне рядом с первыми деревьями сидела лиса, поджидая нас, она опять мотнула головой, сорвалась с места и исчезла из вида за стволами.
— Как думаешь ещё долго? — с несчастным видом пробормотал Саша.
— Надеюсь, нет. — провёл по мокрым волосам рукой и вытер ладонь о влажную штанину.
Под кронами деревьев было не так сыро и противно. Иногда откуда-то сверху прилетали крупные капли, норовя попасть точно за шиворот или, на худой конец, сильно ляпнуть по темечку. Явственная тропка петляла между камней, вросших в почву, и стволов куда-то вглубь леса. Кицунэ больше не было видно, значит мы двигались в верном направлении. Вскоре впереди показался просвет и мы вышли на большую поляну. В её середине росло величественное раскидистое дерево с толстенным стволом. Под ветвями, местами свисающими до земли, нас уже ждали.
Миуки, одетая в белое длинное платье с широкими рукавами, обхватила себя руками и смотрела куда-то вверх. Каштановые волосы шевелил тихий ласковый ветерок. Справа стояла Исулла в таком же платье только красного цвета. Слева нас изучала пристальным
Над головами семейства от порывов тихого ветерка шуршала листва. Солнечные лучи прошивали густую крону и тянулись под большим углом к земле. Вокруг над сочной зелёной травой деловито гудели насекомые. На поляне было много квитов. В последний раз такое количество видел в первый день своей новой жизни. Очевидно, мы находились в месте силы, очень похожем на то, где я когда-то давным-давно занял тело сожранного лешим паренька.
При нашем приближении три женщины склонили головы, в приветствии. Сбросил рюкзак, незаметно пихнул сына локтем и мы повторили поклон, стараясь в точности его воссоздать.
— Я не стала собирать всех. Здесь только самые близкие. — сказала Исулла.
— Спасибо, всё поселение было бы лишним. — благодарно кивнул ей.
— Это моя сестра Аузза Толо.
Кицунэ в голубом платье ещё раз поклонилась и мило улыбнулась.
— Александр, мой брат. — указала рукой на стоящего рядом сына.
— Если все готовы, можем начинать.
— Ты как? — посмотрел на молчаливую Миуки.
— Всё хорошо. — улыбнулась она и протянула мне руку. — Пойдём?
— Я не знаю, что надо делать. — её маленькая ладошка была мягкой и тёплой.
— Ничего страшного. Повторяй за мной, бабушка всё сделает.
Миуки мягко потянула меня за собой. У широкого ствола дерева мы остановились. Кицунэ вытянула левую руку и положила на кору гиганта на уровне груди. После небольшой заминки я повторил её действие, только прислонил правую руку рядом с её. Наши ладони дотронулись, ощутил тепло и нежность её кожи, мизинцы лежали параллельно. Исулла мягко отодвинула нас в стороны, сделал шаг и, остановившись между нами, положила левую ладонь на ниши пальцы, прижав их к дереву. В правой руке женщины блеснул небольшой нож. Моё запястье зафиксировала, крепко сжав сильными пальцами, Аузза. Точно так же поступил напряжённый Саша с запястьем Миуки.
— Терпите, дети. — пробормотала она и стала, точными движениями, вырезать руны на коже наших рук, одновременно на обоих.
Вскоре на прислонённых друг к другу кистях появилась сплошная кровоточащая рана. Для меня осталась загадкой, как Исулла понимала, что делает в этом месиве, но судя по её сосредоточенному виду и уверенным движениям, делает она это не впервые. По рукам и стволу дерева текли, смешиваясь и заполняя собой все мелкие трещинки, ручейки нашей крови. Бледная Миуки кусала губы, но стойкой терпела, смотря полными боли большими глазами на жуткую картину. Мне тоже было больно и любопытно одновременно.
— Всё. — выдохнула кицунэ и отступила на полшага, наклонила набок голову, как будто любуясь содеянным.
В руке женщины, как по волшебству, появилась фляга с какой-то жидкостью. Исулла, с тихим хлопком, откупорила пробку и вылила содержимое на наши изуродованные её стараниями руки. Жидкость легко смывала с кистей кровь, оголяя резанные линии. Кровавая вода побежала по коре дерева, очень быстро впитывалась в почву у основания, между толстых изогнутых корней, уходящих в грунт у наших ног.