Я все еще здесь

Авит Клели

– Довольно серьезно. Он, конечно, оклемается, хотя я бы этого не хотел. Он сбил насмерть двух девочек, потому что был пьян. Реально, я больше не хочу его видеть.

– О-о…

Снова повисло молчание. Я обдумывала услышанное. Личность моего посетителя постепенно начала вырисовываться, но не хватало кое-каких важных деталей. И я сомневалась, что кто-нибудь из друзей попросит его описать себя. Тибо. Нужно запомнить это имя.

– А как вообще это случилось? – вдруг спросил он. – Ну, помимо «схода лавины при альпинистском восхождении».

Стив встал. Прохаживаясь

туда-сюда по палате, он начал рассказывать то, о чем я уже знала. Затем я все так же покорно выслушала продолжение – с того момента, как меня нашли. Я узнала еще одну подробность: оказывается, меня эвакуировали с горы на вертолете. Какая досада – я всегда мечтала пролететь над этим ледником. Но тогда я уже потеряла сознание и ничего не видела. Мой посетитель задал еще несколько вопросов и дошел до моего любимого. Как бы мне хотелось ответить ему самой…

– Но почему она этим увлеклась? В смысле, почему она стала альпинисткой? Все-таки эти ваши штуки очень опасны.

– Горы у нее в крови, – сказал Стив.

– Для меня звучит неубедительно, – ответил Тибо.

– Ты вообще знаешь, что такое счастье?

– Это подвох?

– Так вот, Эльза – она знает, – сказал Стив, пропустив шпильку мимо ушей. – Когда она идет наверх, она становится самой собой, она счастлива. Она сияет. Сияет, как звезда на небосклоне. Горы – ее родная стихия. Более того, они стали для нее не только увлечением, но и профессией.

– Она что, проводник?

– Нет, стать проводником она не смогла. Она работает в организации, составляющей карты пеших маршрутов. И специализируется на ледниковых зонах.

– А я и не знал, что есть такая профессия. Хотя пользовался подобными картами.

– Ну так вот. Горы – это она. И когда идешь с ней на ледник, то как будто видишь ее обнаженной. Уязвимой до крайней степени. Все эмоции, все ощущения наружу. Настоящий подарок для тех, кто рядом.

– Угу… Ты в нее влюблен?

Тибо спросил это вполне серьезно. И с учетом того, что только что говорил Стив, мне тоже было интересно услышать ответ.

– Был влюблен. Теперь я ей вроде старшего брата… Но я не справился.

– Не говори так. Ты же не виноват, что эта ее шестерка была плохо затянута.

– Восьмерка, – поправил Стив. – Но я был обязан проверить.

Ребекка принялась собирать тарелки и ложки, чтобы не дать всем опять погрузиться в молчание. Похоже, наш скромный праздник близился к концу, и мой посетитель собрался уходить.

– Ладно… Спасибо за торт и за то, что позволили мне остаться.

– Ты уверен, что не хочешь посидеть еще немного? – спросил Алекс.

– Нет. Пойду за матерью и кузеном, они, наверное, меня обыскались.

– Хорошо. Приятно было познакомиться.

– Мне тоже. Попрощаетесь с ней за меня?

– Да ты, в общем-то, и сам можешь это сделать, – сказала Ребекка.

– Хм…

Мой посетитель немного поколебался, потом я услышала, что он подходит. Еще недавно, когда мы были наедине, он вел себя смелее.

– Мы обычно целуем ее в лоб, – сообщила Ребекка. – Это единственное место, где не так много проводов.

– Ага, ладно.

Я услышала

звук поцелуя, но и в этот раз ничего не почувствовала. А еще услышала, как он едва слышно прошептал мне на ухо, перед тем как выпрямиться:

– До свидания, Эльза.

Он отошел. Остальные суетились, собирая вещи.

– Еще раз спасибо, я пошел.

– Знаешь, ты приходи еще.

Конечно, это предложил Алекс.

– Да… Спасибо, очень любезно с вашей стороны. Я только не знаю…

– Да ты не сомневайся, – сказала Ребекка. – Ей будет приятно, если ее навестит еще кто-нибудь, кроме нас. Точно.

– Прекрасно. До свидания.

Дверь закрылась. Мой посетитель ушел. А вместе с ним – та малая толика радости, которая мне сегодня досталась.

– Стив! – окликнул Алекс. – Ты чего затих? Тебе не нравится, что я предложил ему заходить еще?

– Да нет, все нормально.

– Тогда что такое?

– Смотри – пошел снег, а она так его любила.

В каждом его слове звучала неизбывная печаль. И я начала думать, что мне было легче наедине с Тибо. Меньше переживаний. Я слушала, как мои друзья укладывают сумки и одеваются. Потом услышала, как они поочередно целуют меня в лоб, и ничем не могла им ответить.

Когда дверь тихонько закрылась, снова наступила полная тишина. Даже дождя больше не было слышно. Даже дыхания, кроме моего собственного.

Хорошо бы, чтобы он вернулся.

4

Тибо

Мать смотрела в окно машины, а кузен, сидевший сзади, говорил по мобильнику. Я механически крутил баранку, развозя всех по домам. Маршрут я знал наизусть, но надо бы внимательней следить за дорогой.

Нечего и надеяться. Мысленно я был совсем не здесь.

В той палате. Номер 52. Я посмотрел, когда уходил. Под номером висела фотография горы, необычной, сплошь покрытой ледниками. Я понял, что именно эта картинка ввела меня в заблуждение. Когда я спустился в раздевалку, кузен уже ждал меня. Он хотел выяснить, где я пропадал все это время. Безрезультатно, я не сказал ни слова. Мать вышла через несколько минут, ее глаза покраснели от слез. Сейчас она немного успокоилась. Можно подумать, что больницы – это огромный магнит для слез, хотя иногда нас и дома ждут сюрпризы.

Мне хотелось поскорее доставить ее на место. Все эти эмоции меня утомляли. Не то чтобы я ее осуждал, вовсе нет. Она в полном праве горевать, я наверняка был бы в таком же состоянии, окажись мой ребенок на больничной койке. Но в сравнении с тем, что происходит в палате 52, история с моим братцем – это так, пустышка.

Я сам не ожидал, что на меня это так подействует. Я просто заскочил немного покемарить, а в результате на меня свалилась целая куча новых лиц и событий. Те трое оказались симпатичными ребятами. Даже этот Стив – строит из себя старшего брата и покровителя, а на самом деле просто беспокоится. И очень грустит. Прямо как моя мать. Вот это меня и раздражало. Вдобавок он явно ревновал, только непонятно с чего. Если он и вправду в нее не влюблен, ему нечего опасаться. Впрочем, если влюблен, тоже нечего.