Я всего лишь фантом!
Шрифт:
— Асистолия! Убирайте разрядник! Непрямой массаж. Вентиляция легких. Эпинефрин и атропин…
Снова началась суета. Массировали, кололи… но все было бесполезно. И вдруг по телу парня прошла судорога. Затем еще и еще. Началась предсмертная агония. Мониторы забушевали. Могучая грудь выгнулась в последнем порыве. Глаза открылись. Он будто хотел что-то сказать. И в следующий миг… обмяк. И бессильно опустился. Вновь дрогнули губы.
— Эллес… Ма-Энни…
Рот скривился в последней усмешке. И всё.
В помещении повисла
— Нет! Да нет же!
И в этот миг к кровати кинулась девушка. Наклонившись, она впилась пальцами ему в плечи.
— Не уходи, Алат! Не уходи! Я здесь! Я твоя Эллес! Я люблю тебя! Не оставляй меня одну! Слышишь? Не оставляй свою Эллес! Проснись! Вставай, Алат! Встать, солдат!!!
Несколько томительных секунд. И вдруг мертвая линия на мониторе дрогнула. Появился зубец. Вновь тишина. Потом еще один.
— Ловим его! Разряд быстро! Адреналин…
Медики ринулись вперед. Снова началась суета. После разряда тело парня вздрогнуло и… он задышал. Заведующий реаниматорами продолжал командовать.
— Есть! Убирай электрику. Кислород!..
Лена отошла к двери и стояла, дрожа от перенесенного шока. В голове гудело, происходящее казалось ей… словно кино, в замедленной съемке.
— Ну всё, теперь жить будет. Никуда не денется.
Смирнова подмигнула куда-то в потолок и подошла к девушке. Некоторое время смотрела загадочным взглядом. Затем крепко пожала руку.
— Красава. Ну красава… Ты иди сейчас, отдыхай. Теперь уж сами управимся.
— Хорошо. Только… Пусть об этом не рассказывают?
Начальница кивнула. — Само собой. Можешь не переживать.
Когда за ней закрылась дверь, Смирнова фыркнула и развела руками:
— Вот тебе и свиристелка…
Глава 7
Пробуждение
Зазвонил телефон. Заведующая взяла трубку. — Да?
— День добрый, Ирина Сергеевна. Это Маковская. Вы просили сообщить результаты. У меня есть кое-что интересное. Можете сейчас подойти?
— Да. Минут через пять буду.
Эльвира Георгиевна Маковская руководила клинико-диагностической лабораторией в больнице. Когда у Хоршева брали кровь на анализ, Ирина попросила в первую очередь проинформировать ее лично. Она видела данные с «листочков» новоазовского медика. И они показались ей крайне странными…
Диагностическая лаборатория находилась на четвертом этаже главного корпуса. Просторное отремонтированное помещение с современным оборудованием, для выполнения любого анализа. Зайдя в помещение, Ирина сразу пошла в кабинет к Маковской. Та сидела за столом, углубившись в бумажки.
— Вот и я. Что тут у вас?
— Да вот… смотрите сами. Для начала — уровень гемоглобина. Он хронически повышен. Процентов на тридцать-сорок.
Ирина
— Но это наверно связано с ранами, операцией.
Маковская отрицательно покачала головой. — Нет! Это для него нормальный показатель, уж поверьте. Я могу отличить.
— Но тогда будет повышенная вязкость.
— Да в том-то и дело что нет! Вязкость в пределах нормы. Вот смотрите.
Он подала еще один листочек. Ирина недоуменно пожала плечами. — Чудеса. А что с гаптоглобином? Он тоже зашкаливает.
— А посмотрите афринность. Это вообще нечто. Вдвое выше нормы!
— Вижу. Чудеса просто. Сатурация 100%. Как такое возможно?
— Сама в шоке. И еще. Молекулы гемоглобина необычные. Они больше размером! Я почти уверена, что они переносят не четыре молекулы кислорода, а минимум шесть. Оборудование не позволяет это проверить. Но такие молекулы — не все, процентов 26–28. Этот процесс идет непрерывно. В общем, у него повышенное насыщение крови кислородом. И без побочки. Но это не все. Идемте покажу…
Маковская поднялась и повела Ирину в угол. Там стоял мощный микроскоп с увеличением в 70.000 крат. Предложила присесть.
— Смотрите…
Ирина вгляделась в окуляры. И увидела нечто совсем странное. Среди эритроцитов бродили какие-то удивительные тельца, по форме напоминающие двойной крест. Они то гуляли в «свободном плавании», то подбирались вплотную к кровяным тельцам, прижимались к ним. Через какое-то время снова отклеивались. А эритроцит резко ускорял свое движение.
— Вот почему вязкость не растет! Понятно. Но что это такое?
— Да без понятия! — Маковская всплеснула руками. — Могу сказать совершенно точно: современной науке это неизвестно. И это не природное. Это какой-то сложнейший препарат. Который, судя по динамике гемоглобина, был введен в кровь года три-четыре назад. И не только он. Я провела спектральный анализ. Тут немало лишнего… чего только нет. Треть таблицы Менделеева.
Ирина задумчиво покивала. — Мда… очень странно.
— Не то слово. Вопрос на засыпку: Что делать-то будем со всем этим? Кроме меня и вас пока об этом никто не знает.
— Вот пусть так и будет пока? Парень еще из комы не вышел. Не нужно лишних движений. Это может нехорошо закончиться. Эльвира Георгиевна, большая к вам просьба — не заносите сей трэш в базу. Я с ним сначала сама поговорю. Как возможность будет. Очень вас прошу.
Маковская потерла затылок и улыбнулась. — Окей. Должны будете.
— Сочтемся.
* * *
По пути к себе Ирина размышляла насчет полученной информации. Утром Хоршеву сделали УЗИ брюшной полости. Результат был ошеломительным. Заживление поврежденных органов шло такими быстрыми темпами, что скорее напоминало регенерацию. Еще пару дней в таком режиме и у него наверно даже швов не останется.