Я взойду к небесам
Шрифт:
Пальцы Дана сжались на подлокотниках кресла, словно пытались их раздавить.
«Не успеваю. Ещё чуть-чуть – и смогу достать всех, но это чуть-чуть… сколько оно будет стоить?»
«Могильщик» из первого взвода танковой роты буквально втиснулся между краем эстакады и посечённым осколками гермотраком. Оптическая защита сорвана, генераторы сожжены, испятнанный попаданиями чёрный корпус дымится в десятке мест – но башенная турель по-прежнему огрызается короткими очередями. Сама башня, плоская и огромная, дёргается из стороны в сторону, стремительно наводя орудие.
Танк стрелял непрерывно, не экономя боекомплект и не жалея ресурс ствола. Правый борт взорвался
БМП первой ударной закладывают вираж по степи, стреляя из всех орудий.
Взрывается в воздухе штурмовик – но шесть ракет успевают отыскать цель.
Складываются воедино огневая задача и схема продвижения сил врага.
– Артиллерия, шестнадцать по высокому, поддержать конвой!
– Комбинированный залп, шестнадцать по высокому профилю, – отозвалась Руса. – Распределение целей завершено. Ракеты в воздухе.
Две посылки успели срезать притаившиеся в застройке скорострелки, ещё три перехватили в зените стрелы противоракет, но хватило и уцелевших. Над магистралью вспухли «зонтики» раскрывшихся боевых блоков. Семь десятков поражающих элементов индивидуального наведения полыхнули двигателями и ринулись к земле, навстречу заранее распределённым целям, наконец-то выбравшимся из укрытий. Яркие гвозди разогнанного до сверхвысоких скоростей металла протыкали боевые автоматы, словно те были сделаны из бумаги. В одно мгновение поле боя усеяли чадящие трупы нежити – защититься от таких ударов могли лишь танки и тяжёлые БМП.
– Конвой – вперёд, вперёд, вперёд!
«Мы прошли?»
***
Врата Славы. Маленький старый город, пыльный и скучный.
«Был.»
То, что осталось, громоздилось за окнами гермотрака – и невидимые силы продолжали свою разрушительную работу. На глазах у Яны верхушка и без того истерзанной башни расцвела огнём, огонь сменился облаками пыли и дыма, а потом сразу несколько этажей величаво осыпались вниз потоком обломков. Куски керамобетона размером, наверное, с микроавтобус, рушились, пробивая перекрытия, отскакивали от балок и вздымали новые клубы пыли, так что всё здание, казалось, вот-вот рассыплется, как игрушечное. В салон почти не пробивалось звуков извне, но эстакада дрожала и сотрясалась, отзываясь на губительные удары молотов войны с обеих сторон.
Она вдруг вспомнила Эдельвейс – сожжённый, почерневший, раздавленный – и ощутила острую жалость к его маленькому собрату. Эдельвейс не агонизировал – его убили холодно и расчётливо, с бесчеловечной жестокостью, но сделали это быстро. Врата Славы умирали медленно и мучительно, расставаясь с каждым зданием и каждой улицей по отдельности. Если бы город был живым существом, он наверняка корчился бы от боли, не в силах понять, почему его создатели решили вдруг пожрать своё детище.
Надо было пригнуть голову, вжать в колени, как сделали все прочие пассажиры, но какая-то неодолимая сила заставляла Яну смотреть.
«Вот она, война – из первых рядов.»
Редкие вспышки взрывов. Клубы пыли. Чёрные кляксы в небе. Не разглядеть ни своих, ни чужих – не сказать даже, кто и откуда ведёт огонь.
Гермотрак снова набирал скорость, вихляя по усеянной мусором эстакаде. Мимо промчался танк – страшный, огромный, чёрный. Батальонный джинн
Сгибаться Яна так и не стала. «Чтобы гордо смотреть в лицо опасности», – хотела бы она верить, но не верила, потому что причина была в другом. Ей было слишком страшно ничего не видеть и покорно ждать своей участи, и это тоже было глупо, потому что видеть и контролировать – совсем не одно и то же, сколько бы ни твердил об обратном иррациональный атавизм внутри черепной коробки.
«Я ведь даже не успею понять, от чего умру.»
Ремни удержали её, когда гермотрак резко вильнул в сторону, объезжая пылающий остов своего собрата. Яна приказала себе не думать о людях, оставшихся внутри этого костра, и усердно не думала ни о чём, пока кусок крыши прямо над ней не пропал в одно мгновение – с диким треском и пугающей лёгкостью. Незримая плеть хлестнула по салону, вырывая куски обшивки, раскалывая толстые стёкла и рассеяв серебристый туман осколков. Сидящая прямо перед ней пара – биотехнологи из Горизонта – превратилась в кровавую пыль и мелкие клочья плоти, усеявшие окна напротив. Алая взвесь осела на линзу Яниной маски.
Мир ворвался внутрь салона, в одно мгновение став реальным.
В дырах и пробоинах свистел ветер. Что-то грохотало и ухало, надсадно выли турбины, гермотрак вибрировал, но держался, и Яна поняла, что жива, и едва не засмеялась от осознания этого факта. Бояться больше не было смысла.
По правую сторону от эстакады, ощутимо идущей под уклон, мелькали обезображенные фасады и желоба второстепенных дорог, на десятки метров заваленные обломками. Там то и дело рвались снаряды, а однажды – только однажды – мелькнул угловатый корпус «Вьюги», ведущей безумный огонь по невидимому врагу. Гермотрак затормозил, объезжая застывший танк, на который нехотя взбирались язычки пламени, и взгляд Яны упёрся в дорожную развязку – та провалилась внутрь самой себя под тяжестью рухнувших сверху балок.
На ней, среди осыпавшихся зданий, в облаках пыли, шевелилось что-то страшное и громоздкое. Мелькнул клиновидный корпус, озарилась вспышками выстрелов турель на мощном манипуляторе, и машина вдруг проявилась целиком – метров четырёх ростом, двуногая, безголовая. Вся покрытая грязными разводами и какими-то щитками, серая туша выбиралась наверх с пугающей целеустремлённостью.
«Слишком проворно», – мелькнула торопливая мысль. – «Почему оно шагает так быстро?!»
Корпус робота раскачивался из стороны в сторону, но машина не оступалась и не скользила. Нижние конечности двигались удивительно точно, с каждым шагом буквально вбивая себя в груды колотой керамики и бетона. Сочленения изгибались под неестественными углами, так что бипедальная конструкция даже отдалённо не походила на человека – скорее уж, напоминала жуткое насекомое, безостановочно движущееся к намеченной жертве.
Ещё одну очередь робот дал куда-то в сторону, развернувшись так быстро, что Яна едва смогла уследить. Незримая цель отвлекла чудовище на секунду, не больше, гермотрак наконец проскользнул мимо танка, а последние мгновения жизни всё тормозили и тормозили, расслаиваясь на отдельные кадры. Мозг будто пытался растянуть оставшееся время до бесконечности, но иллюзия оставалась иллюзией и Яна отчётливо видела, как рывками совмещаются стволы пушек и её собственный взгляд.
Конец ознакомительного фрагмента.