Я же бать, или Как найти мать
Шрифт:
— Вот ты коза.
— А ты значит козел.
— Чего это?! Я давно не косячил.
— Ну если я коза, значит ты козел.
— Ааа… мы ж теперь пара. Коза и козел. Ну нормально так. Прям сильно звучит.
— Может быть.
В который раз Таня меня удивляет, когда сама тянется к моим губам, и ведь даже не дает мне проанализировать свои ответы. Как будто знает, что сейчас захочу спросить что-то еще. И ведь отвлекает как надо, зараза такая. А потом сама отстраняется с улыбкой на губах.
— Чего лыбишься?
— А у тебя в зубной щели что-то застряло.
— Наверное, твой кривой
— Ну ладно, хватит, — смеется Таня. — Я больше не буду. На самом деле у тебя очень милая щербинка, вот честно. Мне нравится.
— Не знаю про мою щербинку, но зубы у тебя малость кривые. Хочешь поставим тебе пластинку или брекет систему? — еле сдерживая ответный смех, произношу я.
— А смысл? Ты же ее сразу засосешь в щель. И вообще хватит, нельзя много смеяться. Не к добру это.
— Ой, Бдушкина, не порть мне настроение.
— Не буду.
— Тань, а на тебе белье приличное? Ну без дырок?
— Ну ты и козел, Меркулов. На мне подаренное тобой белье, так устраивает?
— Да. У меня идея, все-таки тут многовато людей. На мне трусы не очень модные… рисунок там, скажем не для всех, без дырок, к счастью, но не для всех. Поэтому предлагаю в течение часа забрать еду, нам ее упакуют в контейнеры, и поехать на один пустынный пляж, где нет никого.
— Прям-таки никого?
— Никого. Ну или почти никого. Там находится бывший детский лагерь. Он заброшен, а за его территорией находится красивый пляж с песочком и прекрасным видом на залив. Там можно и в трусах походить, и голыми.
— Кто о чем.
— Ничего ты не понимаешь, псевдомедсестра Бдушкина. Голыми ходить полезно. Ну а на случай, если там будут такие как мы, на тебе хорошее белье. Ну а мои трусы потерпят.
— Возможно. Только смесь ты там как будешь разводить?
— Пусть Машка сегодня побудет на разгрузочном дне, похомячит пюре из брокколи и яблок. В общем на месте разберемся.
— Хорошо, будь по-твоему.
* * *
На мое счастье, пляж оказался и вправду пустынным. Никаких тебе зудящих под ухом людей. И Таня какая-то благодушная, что совсем странно. Я бы сказал-разомлела в конец. Даже согласилась искупаться в белье.
— Классные трусы, Павел Александрович. Стесняюсь спросить, но все же, вы были трезвы, когда их покупали?
— А что тебе не нравится? Подумаешь, машинки нарисованы. Не рваные же.
— Да, точно. Главное, что целые, — не прекращая заливаться смехом, выдает Таня.
— Прекращай смеяться, Бдушкина, это уже неприлично.
— А если я сделаю вот так?
Секунда и Таня ударяет рукой по воде, смачно брызгая на меня водой. Остаться в стороне я не мог, двинул по воде со всей силы, обрызгав некогда сухую Танину голову. А дальше началась игра под названием «кто кого». Победителем, конечно, стал я. Все же силы не равны.
— Все, все, я сдаюсь. Я устала. Паш, пошли на берег, Маша, кажется, уже проснулась.
— Тань, ты достала уже. Она же не хнычет, пусть себе порезвится в коляске. В конце концов, у нее куча погремушек. Вырастит какая-то рохля, если будешь подходить к ней всякий раз, как она издаст какой-либо звук. Все, молчать. Иди сюда, — притягиваю Таню за руку. — Обними меня ногами, я тебя покатаю
— Не хочу.
— Обними.
— Ну, Паша.
— Обними, — повторяю я.
— Вот ты зануда.
Нехотя, но Таня обхватывает меня ногами, и я начинаю самым настоящим образом кружить ее по воде. Вместо того, чтобы взбрыкнуть, она только сильнее держит меня за шею и жмется ко мне. А мне это чертовски нравится, как и осознавать то, что Тане это нравится ничуть не меньше, чем мне.
— Паш, — прекращаю кружить Таню, потому что у самого уже, кажется, все едет перед глазами.
— Ммм?
— Ты, наверное, устал, — поправляя мои мокрые волосы наверх, тихо произносит Таня.
— Если только чуть-чуть.
— Ну тогда ладно…
Кажется, Таня хочет что-то еще сказать в ответ, но я не даю ей это сделать. Вместо этого накрываю ее немного холодные губы своими. Она не осторожничает, сразу приоткрывает свои манящие губы мне в ответ. Зарывается своими пальчиками мне в волосы и еще больше тянет на себя. Наверное, я бы и дальше продолжал все это приятное безумие, если бы мы находились у меня дома. Но видимо что-то в голове сработало не только у меня, но и у Тани, потому что она резко отстранилась от меня.
— Мне кажется, нам надо остановиться.
— Скорее всего. Ты ж не захочешь предаваться плотским утехам на, подчеркиваю, пустынном пляже?
— Нет, Пашенька, тем более он не пустынный. Зуб тебе даю, что кто-то здесь есть.
— Опять ты про зубы, Бдушкина.
— Дурак! — легонько ударяет меня в плечо. — Все, отпускай меня.
— Нет. Доставлю тебя на своих двух до берега.
— А спинка не бо-бо?
— В водичке нормуль.
Тут я, пожалуй, чуток погорячился, но все же ценный груз донес в целостности и сохранности. Ставлю Таню на берег и тут до меня доходит, о чем я хотел спросить в этом дурацком опросе.
— Стой, — хватаю Таню за руку и разворачиваю к себе. — А откуда у тебя этот шрам, — провожу рукой внизу живота.
— Не помню, какая-то операция в детстве, — вырывает свою ладонь и быстрым шагом идет к покрывалу.
— Ясно. Врушка, — бубню себе под нос, ступая на песок.
Глава 33
Перебираю Танины волосы, наслаждаясь их шелком, и тут мне в голову приходит заманчивая идея лишить ее волос. Нет, не всех, всего парочки, ну или сколько там нужно для проведения ДНК. Определиться бы еще, я сошел с ума или Таня действительно может оказаться той, которую я уже неделю как не ищу. По идее все сходится: проговорилась или специально брякнула про одного мужика, но будем считать, что этот самый один я и есть, а шрам-это след от кесарева. В ту ночь я ей черти что наболтал, наверняка и про Иру брякнул, отсюда такая осведомленность. Сны она действительно видит, отсюда синяя машина и срыв левой сделки. Ну и самое главное объясняется то, почему Маша сразу ее приняла, и такое отношение Бдушкиной к самой Маше. А может все не так и я выдаю желаемое за действительное? В конце концов, Таня может оказаться какой-нибудь подругой или сестрой. Черт… Но волос все равно надо выдрать. Родство или его отсутствие точно покажет, а это уже полдела. Блин, как его выдрать-то, чтобы незаметно?