Я живой!
Шрифт:
— Я лично разрезал его на куски. И лежат они в разных отделах здоровенной холодильной камеры…
— Тогда у нас порезвился другой мутант… Нам нужна помощь, Док.
— Попробую что-нибудь придумать… Свяжусь сам… Отбой.
Валентин Петрович отключился и тут же полез во внутренний карман халата, чтобы достать помятую пачку сигарет. Володя тут же заботливо поднес горящую зажигалку.
Док уже собрался выходить, но дверь в кабинет открылась.
— Док, я пытался их остановить, — начал что-то говорить дежурный но тут же умолк, так и не показавшись в проеме.
В
Не зря Валентин Петрович столько лет стоял на посту руководителя базы. Не зря пользовался почетом и уважением среди подчинены, ведь был не только гениальным ученым, но и отличным психологом. Док умел читать лица…
— Не думал, что ты на это пойдешь, — сказал Валентин Петрович. В его голосе удивительным образом переплелись интонации сожаления и презрения.
Учитель и ученик некоторое время смотрели друг другу в глаза. И сухонький, пожилой Док сломил огромного убера взглядом.
— Может не будем устраивать сцен? — Игнат вновь посмотрел на ученого, но теперь уже со злостью, даже с ненавистью. Бер замер за спиной нового лидера — ему не хотелось вмешиваться. Радист застыл у стены, не смея пошевелиться — он понял, что попал в серьезную передрягу и едва надеялся выбраться из неё живым.
— Неужели все из-за того, что ты так боишься потерять свою силу?
— Если бы дело было только во мне! — недобро усмехнулся убер, после чего жестко продолжил:
— Ты бы поставил всех нас под удар! Мы бы уступали мутантам во всем — в силе, ловкости, в числе! Неизвестно, как бы повел себя мутировавший вирус в организме обычного убера — мы уже слишком сильно отличаемся от людей, чтобы примерять последствия заряжения на себя…
— Но мы бы могли изменить мир… Спасти людей, возродить цивилизацию…
— Наши женщины не могут родить нам детей, — яростно возразил Игнат. Было видно, что он может сорваться в любую минуту. — С чего ты решил, что мутантов не постигнет та же участь? Тогда человечество точно вымрет.
— Мутанты способны к деторождению… — спокойно ответил Док.
— Откуда ты… — Игнат не успел договорить. Док рывком подскочил к безмолвно стоящему возле стены радисту и, развернув его лицом к уберам, прижал к шее опешившего мужчины нож для резки бумаги, который, незаметно от уберов, стащил со стола.
— Стоять! — крикнул ученый и надавил на лезвие, отчего на шее у Володи выступила капелька крови. — А не то я перережу ему горло!
Игнат разразился злым, с истеричными нотками, хохотом. Даже Бер, который до сих пор стыдливо молчал, улыбнулся по-настоящему идиотской выходке ученого.
— Ты выжил из ума, старик! — сказал Игнат весело. — Ты и правда считаешь, что жизнь этого жалкого человечка что-то для меня значит? Думаешь, я не смогу найти радиста? Или разобраться с техникой сам? Ну давай, валяй! Как говорили раньше: взялся за нож — бей!
«Прости», — еле слышно прошептал Валентин Петрович и полоснул растерянного радиста по шее, перерезав сонную артерию. Брызнула кровь, мужчина схватился за рану и повалился на пол.
— Зачем ты это сделал? —
— Вы бы все равно его убили, он слишком много видел — ответил Док, сжимая бесполезный против уберов канцелярский нож, и про себя добавил: «Но теперь он не расскажет вам о моем разговоре с Дедом»…
Глава третья. Новый порядок
Утро выдалось солнечным. Люди, изголодавшиеся по теплу, с удовольствием подставляли лица теплым лучам.
Только Калым не радовался погоде. Дурные предчувствия начали одолевать опытного торговца еще ночью, мужчина просто не мог сомкнуть глаз. Если бы не договоренность с Дедом, человеком педантичным и злопамятным, Калым ни за что не поехал бы в Оплот… Но на кону были огромные деньги, как говорится: риск более чем оправдан.
Старенький УАЗик натужно рычал, но тянул прицеп с дорогим грузом.
Гюнтер не обманул: самый загадочный искатель, из всех, с кем Калым когда-либо сотрудничал (а знал он, почитай, всех бродяг Некрополя) притащил-таки «товар года», как он сам выразился.
Расово-правильный сталкер снабжал торговца военным хламом времен Великой Отечественной войны. Причем, рабочим хламом. Однажды он со своим компаньоном притащил в офис Калыма, который находится в одном из административных зданий базы Девятка, шесть отлично сохранившихся карабинов… образца сорок четвертого года (или просто КО-44), на базе винтовки Мосина. Состояние не идеальное, но рабочее. А к ним еще две сотни семь-шестьдесят-вторых.
Гюнтер тащил и немецкое, и советское индивидуальное стрелковое оружие времен Великой Отечественной войны. Всегда в рабочем состоянии, почти всегда с боезапасом.
Как не ломал голову Калым, откуда искатель достает такие раритеты — ему оставалось только теряться в догадках. А человека, которого торговец отправил следить за мутным искателем, в офис так и не вернулся. Его больше вообще никто никогда не видел. А Гюнтер, как ни в чем не бывало, продолжал толкать Калыму свое барахло.
Но то, что он продал ему в последний раз, привело дельца, всякого повидавшего на своем веку, в полнейшее изумление. Точнее, сначала Калым подумал: «Как он это сюда допер?», а уж только потом: «Где он это взял?»
Если бы заказ не был таким важным, а груз не был таким ценным, торговец бы не сунулся в Некрополь лично. Да, давненько он не сопровождал свой товар.
И все-таки, опытного, битого жизнью дельца, начавшего мародерствовать с самого начала пандемии, сколотившего неплохое состояние, организовавшего собственный бизнес и собравшего команду опытных выживал, не покидало чувство тревоги, которое, по мере приближение к Оплоту нарастало все сильнее.
— Шеф, че-то ты какой-то напряженный, — сказал Миха, штатный водитель. Парень веселый, но туповатый.