Я знаю – ты мой!
Шрифт:
– И как это относится к появившимся рецептам?
– Напрямую. После того как ты покинула прежние покои, только и делала, что думала об убийстве и мести. Ты злилась так сильно, что магия крови откликнулась на твое желание. Но вот проблема, одного желания маловато, нужна информация… Я твой помощник – и во мне появились знания.
– Звучит невероятно.
– Не скажи, – проворчал гримуар, – это еще хорошо, что ты в Нижнем Мире и тут не так много ведьмочек, а то… ты меня и на руки взять не смогла бы.
– Подожди, – Я не на шутку испугалась, – Я своровала чужую информацию
– Алиска, ты ведьма или где? А ну прекрати сопли собирать! Да за такую возможность половина ведьм себе руку бы отгрызла! И да, пока не научишься силу контролировать, будешь воровать.
– Какой ужас. что же делать?
– Инициировать тебя, конечно же, но…
– Мне в этом отказали. – У меня невольно сжались кулаки. И тут в голову пришла светлая мысль. – А есть ли способ как-то иначе…
– Нет.
– Я даже не договорила.
– Я и так тебя понял. Нет такого способа, кроме близости с мужчиной. Есть два варианта: подойдет избранник, то есть любимый человек, или очень сильный маг.
– Но ведь…
– Алиса, даже если ты сама себя пальцем проткнешь, от этого ничего не изменится!
Кажется, покраснела я вся, от пяток до макушки. Мысль в голове еще оформиться не успела, как гримуар вставил свое веское слово.
– Ты пойми, девочка, инициация – это высвобождение внутренней энергии. Сильнейший всплеск, смесь доверия и страха, возбуждения и страсти, предвкушения и любопытства. Это сплетение нежности и ощущений, которых ты никогда не испытывала. Состояние эйфории, что буквально на грани реальности. – Я затаила дыхание. А ведь он прав, именно в таком ключе и виделась мне близость, но…
– А это, Алиса, рождение черной ведьмы, – очень грустно произнес гримуар. – Если неинициированную ведьму изнасилуют, она получит высвобождение негативной энергии: смесь ненависти, страха, стыда, горя и боли. И не быть такой ведьме доброй, не творить добро. Все, что она будет делать, будет направлено на уничтожение. Такова их судьба. Потому и берегут ведьмочек.
– Полагаешь, что в мире нет ничего другого, что сравнилось бы с первой близостью девушки с мужчиной? Такого же по степени выброса энергии? Как насчет смерти?
– Даже не вздумай!
А я вдруг вспомнила слова брата о нашем родовом источнике. Когда маг на грани жизни и смерти, вся магическая энергия, что была накоплена семьей за века, передается ему. И даже если я сделаю с собой что-нибудь, не умру. Ибо меня до краев заполнят живительной силой.
– Фух, – гримуар дернулся в моих руках, – ну слава тебе, разум!
– Что?
– Разум, говорю, слава ему! Жаль только, не часто он к тебе приходит.
Я сузила глаза и сжала кулак. Нет, ну вы посмотрите на это ведьминское чудо! язвит, обзывается и ни капли не боится, что я могу отправить тетрадь прямиком в зелье, чтобы она растворилась без следа! А себе новый гримуар сделать. Были случаи, знаю!
– Злая ты, Алиса. Злая и безжалостная. Я к тебе всей своей душой сво…
– Сволочной?
– Свободной душой!
– Оно и видно, – вяло огрызнулась, меня вдруг начало
Хотя чему удивляться – поднялись мы с ведьмочками рано, целый день провели за разговорами и в сильном волнении, а вечер у меня, как и ночь – не удался.
– Надо спать, – вздохнула я и потащила гримуар обратно на тумбу. – Сон длиною в три дня, – осенило меня.
Никто же не побеспокоит ведьму, которая вроде как инициироваться должна. Никто из девушек не придет, потому как сами заняты – кто демонами, кто женихом. А значит…
– А значит, Алиса, практика, практика и еще раз практика! – скрипуче отозвался на мои мысли гримуар. – Так и быть, до обеда будить не буду, но никаких трех дней на сон! Ишь чего удумала! Ты вон сколько рецептов изучить должна!
Я лишь накрылась одеялом с головой.
Ну его, гримуар этот, с его вечными пререканиями.
***
Увы, отоспаться за весь предыдущий месяц не вышло. Как мне и было торжественно обещано гримуаром, до обеда меня никто не будил, но стоило служанкам робко напомнить об обеде, как зловредная тетрадка начала свое издевательство.
– А та-а-ам за рекой, ой! – выводила она фальцетом. – Па-а-рень ходит молодой! Ой!
Подушка полетела в сторону тумбочки. Не попала.
– А за ним из окна, а-на-на! – Секундная пауза, за которой последовал настолько противный скрипучий и высокий голос, что я не на шутку испугалась за свой слух. – Наблюдала она: Алиска, Алиска, маленькая крыска!
– Убью! – взревела я, подскочив в кровати.
– Крыска-Алиска, бе-бе-бе!
И не было ничего удивительного в том, что я в итоге запуталась в одеяле и полетела на пол. Ударилась прилично. Жажда прибить одно говорливое магическое существо сменилась жалостью к себе и ушибленной конечности.
– Ты там как? – уже нормальным голосом вопросил гримуар. – Пять секунд, полет нормальный? Приземление – огонь?
– Я тебя сейчас в этом самом огне сожгу, – рявкнула.
– Не посмеешь, – фыркнула тетрадка, – я тебе еще пригожусь.
– Новый создам.
– Алиса, да ты ежесекундно будешь меня оплакивать!
– От радости плакать буду! От того, что в моей жизни стало на одну ехидну меньше!
– Дура! Я, между прочим, уникален! И самое лучшее, что случилось в твоей жизни. Вот!
– И чем же ты уникален? – скептически уточнила, потирая лодыжку.
– Всем! – безапелляционно заявил гримуар и все же пояснил: – Я разумен, красив, в меру болтлив и…
Тут, видимо, нужна была барабанная дробь, пауза получилась слишком уж торжественной.
– Я не ем и не гажу!
– Еще как гадишь, – рассмеялась я. – У тебя с прицельным плевком в душу проблем нет.
– Весь в тебя, можешь гордиться!
Гордиться почему-то не получалось.
А осознание того, что этот пакостник – отражение меня, моих мыслей, характера, приводило к неутешительным выводам: всю свою жизнь я носила маску благочестивой леди. Или старалась ею быть. Потому что гримуар в отличие от меня не был скован внешними рамками, какими-то моральными принципами и уж точно не имел запретов.