Я. Философия и психология свободы

Юрченко Сергей Борисович

Адлер говорит: «У каждого человека есть концепция цели или идеал, необходимый для того, чтобы достичь большего, чем возможно для него в актуальной жизненной ситуации. Без ощущения цели деятельность индивида не имела бы никакого смысла… Эта идея нуждается в конкретизации, так как в конечном счете «иметь цель» – означает стремление быть как Бог. Но быть как Бог, конечно же, это предельная цель, или, если можно так выразиться, цель целей». Несомненно, вся деятельность нашего самосознания предполагает ту или иную цель. Об этом говорили еще древние гедонисты и эвдемонисты, полагая, что целью человека является наслаждение или психологический комфорт, включающий физическое благо. Но самым парадоксальным и потрясающим фактом нашего бытия является то,

что для самосознания эта «цель целей», о которой говорит Адлер, заключается... в смерти. Буквально: родиться – значит перестать быть Богом. Верно и обратное: чтобы стать чистым Сознанием, самосознанию необходимо прекратить свое бытие и миротворчество. Эта капля должна вернуться в океан. Быть может, лишь на капитальный ремонт?

Возможно, именно это внушал Иисус галилейским рыбакам: Утешьтесь, все вы умрете. Впереди только Царство Небесное. Попробуйте же принять это Царство, в котором нет садов и рек, нет земли и неба, нет человека. Нет ничего! Есть только Святой Дух и бесчеловечная свобода!

В этом смысл бесчеловечной свободы – отказаться от своего «я», т.е. от своего единственного и неповторимого Оно, на которое всегда можно указать пальцем, как на постороннего. Именно его мы видим в зеркале. Мы не можем увидеть истинное и единственное Я. Бесчеловечность рая заключается в том, что если бы там была хоть крупица человеческого самосознания, то было бы и все человеческое. И тогда этот небесный рай ничем не отличался бы от земного ада, выстроенного самосознанием по образу и подобию своему. Ведь этот мир в точности отражает психологию человека.

Мы уже говорили, что личность – это память (и рассмотрим это в подробностях позже). И вот футурологи, ныне сменившие древних провидцев, предсказывают нам, что в недалеком будущем (квантовые) компьютеры достигнут мощности мозга, и тогда личность можно будет оцифровать в виртуальную реальность. Но это – футуристическая выдумка (и зачем этого несовершенного, невротического и просто отвратительного человека делать вечным?). Даже если мы каким-то чудесным образом поймем, как хранится и кодируется информация в мозге (Праязык), найдем способы извлекать ее оттуда и переносить на электронные носители, мы не владеем Сознанием, которое лежит в основе любой души. Мы даже не способны подступиться к этой мистической, внеязыковой сущности. В компьютере нет Святого Духа, который есть в любой живом организме. И мы не можем его дать компьютеру. По этой же причине совершенны бессмысленными являются заморозка или телепортация тела. Человек – больше, чем тело. Он больше, чем душа. Душа и тело – это не более чем призрак Сознания в саване плоти.

Утешьтесь, все вы умрете. Нет человеку заслуги в том, чтобы быть человеком. Заслуга в том, чтобы перерасти свое человеческое и принять смерть как возвращение к Дао, которую Лао-Цзы называет «вселенской Матери». Автор «Теодицеи», Лейбниц, который, кстати сказать, выдвигал панпсихическую модель мира, состоящего из монад, утверждал, что этот мир устроен наилучшим образом. И вся современная наука убеждает нас в том, что Вселенная устроена с потрясающей гармонией, физические законы и константы которой подобраны с такой тщательностью, что нам это даже трудно вообразить. Если бы этот высший Разум счел, что нам следует быть бессмертными, наверное, он установил бы законы и константы своей Вселенной так, чтобы мы жили вечно. Но Сознание этого не сделало. Нам остается лишь достичь той нечеловеческой мудрости, которая позволит нам сказать самим себе: смерть – это хорошо.

Религия, Магия и нуминозное Я

Создан ли миф субъектом или заимствован из коллективной традиции (причем между индивидуальными и коллективными мифами происходит постоянное взаимопроникновение и обмен), он различается лишь материалом образов, которыми оперирует; структура же остается неизменной, и именно благодаря ей миф выполняет свою символическую функцию.

К. Леви-Стросс

Существует две формы невежества – историческое и субъективное. Оба эти состояния определяются уровнем культуры, которая достигнута цивилизацией в данный исторический момент. Историческое невежество заключается в том, что человек не может обладать большими знаниями, чем накоплены той культурой, в которой он живет. Субъективное же невежество выражается как раз в образовательном разрыве между фундаментальными знаниями общества и его отдельного индивида. Т.о. научно-технический прогресс создает ситуацию, при которой, оглядываясь назад, мы можем видеть позади себя исторических невежд даже в великих мыслителях прошлого. А глядя вокруг себя, мы видим множество цивилизованных невежд, которые просто потребляют этот технический прогресс, не отличаясь по уровню развития от современников Моисея.

Понятно, что речь в этом пассаже идет исключительно о функциональных (аналитических) знаниях. Но существует еще интуитивное знание. И когда мы говорим о великих мыслителях древности, мы как раз подразумеваем их огромные интуитивные знания. Историческое невежество не делает человека глупцом. Глупцом его делает только личное невежество – аналитическое и интуитивное. Нам пока еще не известна психологическая и нейрофизиологическая природа феномена, который мы называем интуицией (и в этом заключается наше историческое невежество), но он, несомненно, существует. Дуализм интуитивного и аналитического знания присутствует

в нашем самосознании точно так же, как существует дуализм мысли и чувства. И как в чувствах человек оказывается мудрее, чем в мыслях, точно так же его интуитивные прозрения всегда превосходят его фактическую осведомленность. Человек намного умнее, чем он есть в своем естественном состоянии. Так мы обнаруживаем иногда «интуитивную мудрость» даже в животных. Именно поэтому человек всегда чувствует себя умнее своих слов и глубокомысленнее своих текстов. По этой же психологической причине авторы не любят критиков. Их оценивают по текстам, не отдавая должное их контекстной мудрости. Молчание оказывается золотом, потому что наиболее умным человек чувствует себя именно тогда, когда он молчит. В этом молчании только он и его интуиция внутри него знают, как он глубок, как он многознающ. Выпущенное наружу, это ощущаемое интуитивное знание сразу же обедняется словами, в которые было вложено.

Что значит «глубокомыслие»? К чему мы апеллируем, когда предлагаем человеку задуматься глубже? Ведь он думает так, как думает. Но мы словно предлагаем ему обратиться к своему глубинному интуитивному миру. Но кто этот «кладезь мудрости» в него заложил? Назовем «Гносеологическим принципом» следующий факт: аналитическое знание, которое собственно и признается настоящим функциональным знанием, есть дедуктивное знание, но всякое звено дедуктивной (логической) цепи изначально уже содержится в предыдущих звеньях. Познание как таковое не есть движение от малого к большему, оно есть движение от общего к частному. Так, например, аксиомы Евклида уже содержат в неявном виде все теоремы евклидовой геометрии. Необходимо лишь осознать их. Этот принцип подобен термодинамической проблеме в космологии: при неизбежном росте энтропии начальное состояние Вселенной должно быть чрезвычайно упорядоченным, так что сингулярность Большого взрыва должна содержать в себе всю квантовую информацию о будущем Вселенной. Гносеологический принцип гласит: все, что мы можем узнать про Вселенную и самих себя, уже присутствует в нас. Иначе говоря: в мире нет ничего такого, что не было бы доступно нам. Именно поэтому Вселенная оказывается устроена таким образом, что мы можем существовать в ней и познавать ее.

Общепринятыми являются выражения вроде: «эта мысль пришла ко мне там-то», «я натолкнулся на эту идею, когда…», «в этот момент меня озарила догадка», «и тогда я поймал себя на предположении» и т.д. И ведь это не пустые оговорки. Мы неявно даже для самих себя признаем, что не контролируем свое мышление и поэтому не смеем говорить: «я создал идею», «я изобрел мысль», «я придумал догадку». Именно поэтому же существует выражение «научное открытие», которое подразумевает обнаружение чего-то уже существующего, а не божественное создание из ничего. Мы не создаем свои мысли. Единственное, что мы можем сделать, - это организовать свои мысли, которые одинаковы во всех головах. Как известно, яблоку не достаточно упасть на чью-нибудь голову. Голова должна быть хорошо организована.

Мозг содержит почти триллион нейронов, каждый из которых имеет несколько тысяч синапсов для связи с другими нейронами. Комбинаторное количество «нейронных состояний» мозга соответствует космологическим числам. Наш мозг хранит информацию обо всей Вселенной. Если вы бьете клюшкой для гольфа по шарику и загоняете его в лунку, вы успешно решаете целую кучу уравнений механики, сопромата, баллистики, геодезии и метеорологии. В том источнике психики, который психологи называют «бессознательным», мы знаем все. Только поэтому, в рамках теории сознания, эзотерика и мистицизм заслуживают внимания. В сущности, мистика – это интуитивная компенсация человеком своего невежества. Когда нам не хватает слов, мы все становимся мистиками; когда нам не хватает конструктивных знаний, мы апеллируем к «внутреннему знанию». Так, например, древние утверждали, что младенцы с врожденными пороками неугодны богам. Спустя тысячелетия мы вовсе не опровергли этот постулат, а лишь уточнили, что имя этих богов «Эволюция» и «Генетика». Преодоление невежества есть преодоление мистицизма.

Великим мистиком античности был Гераклит из Эфеса. Диоген Лаэртский сообщает, что Гераклит считал мир Логосом (Языком). Этот его взгляд ничем не отличается от утверждения другого величайшего мистика Гаутамы, утверждавшего, что мир (Майя) есть иллюзия самосознания. Интуитивные догадки этих мыслителей совпадают и в другом. Река Гераклита, в которую невозможно войти дважды, – это поток дхарм самосознания (анитьи), в которых самосознание и тождественный ему мир (Логос-Майя) являются временными и непрерывными процессами. В их основе лежит единая сущность – София Гераклита или Брахман Гаутамы (тождественный Атману). Лао-Цзы называл эту внеязыковую сущность Дао, тут же уточняя: «То, что можно назвать Дао, не есть истинное Дао». Иисус говорил о Святом Духе, предшествующем душе. Психологи в этом случае говорят о бессознательном. Мы ее назовем панпсихическим Сознанием, а то состояние психики, в котором находимся сами, самосознанием, ибо мы всегда не просто что-то сознаем, а сознаем свое осознание.