Я. Философия и психология свободы
Шрифт:
Как же сделать из этого массового потребителя, окруженного гаджетами, божественное создание? Вернуть его в лоно Церкви к массовому потреблению святынь? Только индивидуализм дает самосознанию ум, честь и совесть. Человечество нужно не сплачивать, а разобщать. Одиночество – это хорошо. Только в нем человек обретает достоинство. Ему необходимо чувствовать себя единственным. Ему необходимо быть одиноким.
Так что означает это сладкое слово «свобода»?
Платон говорил: знания – добродетель. Я же утверждаю, что знания – это единственная добродетель. И никаких других добродетелей нет. Все, что называется нравственностью, есть лишь производные интеллекта. Нравственно ли для животного воровать? А оно само понимает это? Спускаясь вниз по эволюционной, т.е. интеллектуальной лестнице, на уровне червей всякие разговоры о нравственности становятся вовсе бессмысленными. Что для червя честно и нечестно, подло и благородно?
Есть лишь одна духовность – поиск свободы от человеческого, от Синдрома брамы. И никакой другой духовности нет! Нет человеку заслуги в том, что он живет. Нет ему заслуги и в том, что он умрет. Заслуга в том, чтобы умереть свободным. И у этой субъективной цели оказывается объективный смысл. Нужно прожить жизнь в поисках свободы. Зачем мне лгать, если я хочу свободы? Зачем мне красть, если я ищу свободу? Зачем мне убивать, если я нашел свободу? Зачем мне завидовать, если я стал свободным? Зачем мне все человеческое, если я уже свободен? И во всей этой свободе – моя гордыня. Я все ближе к нуминозному Я. Когда Штирнер говорит: «Я – Единственный», – он не понимает всю глубину этого состояния. Для того, кто один в мире, нет нравственности. Чтобы появилась нравственность, первочеловек Пуруша должен раздвоиться. Для нравственности необходимы, по крайней мере, двое. Но Единственный не может быть и безнравственным. Ему незачем лгать, красть, убивать, прелюбодействовать и завидовать, поскольку он – один.
Две тысячи лет христианская церковь исповедует тезис о непротивлении злу. Но даже сама эта церковь никогда не была смиренной. Она не желала терпеть пощечины, и уж тем более подставлять вторую щеку. Она всегда жила, как и весь остальной мир в той же зоопсихологии. Никто не принял этот догмат о смирении. Ведь тогда главная христианская добродетель ничем не отличалась бы от элементарной трусости. Но Иисус и не говорил о смирении. Прийти в Иерусалим, оскорбить всех и умереть на позорном кресте – это смирение? Это – чудовищная гордыня! Скажи мне, кто твой враг, и я скажу тебе, кто ты. Нужно стать очень свободным от человеческого, чтобы не принять во враги никого из людей, ни того, кто ударил тебя по щеке, ни того, кто снял с тебя верхнюю рубаху, ни того, кто распял тебя. С точки зрения собачонки, облаявшей вас на улице, вы отвратительно высокомерны. Почему вы не облаяли ее в ответ? Почему вы ее не покусали? Почему вы не приняли ее во враги? С вашей стороны было бы очень благородно подать на нее в суд. Факт вашего высокомерия заключается в том, что по отношению к собаке вы действительно оказались более духовным существом и столь же надменным.
Недостойно и бессмысленно упрекать карлика в том, что он таким родился. Его самосознание реализовалось в этом теле. Недостойно и бессмысленно упрекать дауна в том, что он таким родился. Его самосознание до конца не реализовалось. Если вы родились физически слабым человеком, вы можете улучшить свою фигуру в спортивном зале. Если вы родились умственно слабым человеком, вы можете улучшить свой интеллект (и свою нравственность!) в читальном зале. Как развиваются мышцы? Поднятием тяжестей. Как развиваются мозги? Поднятием знаний. Знания – единственная добродетель! И никаких других добродетелей нет! Если есть какая-то разница между дикарем и цивилизованным человеком, то только одна – последний больше знает. В результате тренировок в читальном зале по поднятию умственных тяжестей он умственно развился и стал нравственнее. Невежество – социально опасное явление. У ЧЕЛОВЕЧЕСТВА ЕСТЬ ТОЛЬКО ОДНА ПРОБЛЕМА – СЛАБОУМИЕ. Больше у него проблем нет! Нет проблем даже со смертью. Более всего нация должна дорожить своим интеллектом, если ее главная цель – создать свободное общество, в котором каждому члену обеспечена достойная жизнь, при которой он не будет копить в себе обиды, разочарования и ненависть к этому охлократическому миру за ту несвободу, в которую ввергло его это общество.
Человек виновен в том, что он глуп! По выражению Аристотеля, человек вне общества или бог, или зверь. В этом смысле глупость человека равна его несвободе и заключается в том, что он почти полностью оказывается продуктом среды. Его слепили из того, что было. Если вы спросите психиатра: виноваты ли преступники? – и он, отвечая вам, будет профессионально честен перед своей наукой, то он скажет, что люди не рождаются преступниками и в большинстве своем всю последующую жизнь не проявляют криминальных наклонностей. А значит, преступники имеют некое психическое отклонение от нормы. Их нужно лечить. Виноватых нет.
Мои
Сознавать, что ты глуп, – это диссонанс. А диссонанс ведет к неврозу. Жестокая правда заключается в том, что человек может поумнеть и нравственно измениться только через невроз. Интеллект – это болезнь, ведущая в царство сверхчеловеческой свободы. Миллионы людей на протяжении тысячелетий называют себя индуистами, буддистами, иудаистами, христианами, мусульманами и т.д. Это не делает их свободными. Проблема в том, что все они умственно малоразвитые существа. Но вместо того, чтобы попробовать вместить в себя эту ужасную невротическую правду, им легче обвинять друг друга в неверности их богу, всезнающему и всемогущему. Но это ничего не меняет в их мире.
Люди очень плохо контролируют или совсем не контролируют работу своего мозга. Человечество живет преимущественно в мифологеме воинственного царя, т.е. в зоопсихологии. Лицемерие современной цивилизации заключается в том, что она преподносит свою историю как нечто достойное и славное, а государства стремятся сделать список своих преступлений предметом национального нарциссизма. Ванька Грозный Казань взял? Так ведь для татар это – позор и рабство. Если бы Третий Рейх победил, в его учебниках истории рассказывалось бы о славном истреблении евреев и славян. Если история – это предмет для подражания, то это лишает общество и человечество в целом лучшего будущего. Если прошлое прекрасно, то зачем что-то менять? Новое будущее рождается из отвращения к прошлому. История – не реклама мыла, чтобы быть безотносительной к истине. Но история и не физика, чтобы быть безотносительной к морали. Человеку следует знать, что произошло «там» и «тогда», зная при этом, что все участники этих событий были ужасными существами. Сыновья должны извлекать моральные уроки из позорной жизни своих отцов. Иначе они будут такими же. Почитать отцов – значит, крутить одну и ту же историческую пластинку. История человечества – это история невежества, глупости, подлости, жестокости и бессердечия наших отцов. ИСТОРИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА – ПОЗОРНАЯ КНИГА ЧЕЛОВЕЧЕСТВА.
Мне было лет 17, когда я прочел фразу Толстого: «Если человек научился думать, о чем бы он не думал, он думает о смерти». Размышляя о смерти, постигаешь идею свободы с точки зрения своей космической индивидуальности и эквивалентного ей одиночества. В этом тождество каждого будды и Вселенной. Именно на этом пути Толстой пришел к своему патриархальному анархизму, отрицающему цивилизацию. Именно поэтому он хотел умереть как зверь – в лесу или в поле, без свидетелей. Но тогда меня, едва начинающего свою более или менее осознанную жизнь мальчишку, более всего поразило в его фразе даже не следствие, а посылка. Разве способность думать не является нашим неотъемлемым свойством? Нас всех учили в школе, что человек – гомо сапиенс, существо разумное. Следовательно, посылка Толстого является тавтологией: если думающий человек научился думать. Вздор какой-то! Прошло много лет, и я понял, что люди в подавляющем большинстве своем не умеют думать. Мыслями они называют ту кашу, которая варится в их головах, где нет ни одной мысли додуманной до конца. Им некогда. Ведь для того, чтобы начать думать, надо остановить вокруг себя время, перестать жить. Но все они по Пушкину: жить торопятся и чувствовать спешат. Когда им думать?
Философия имеет смысл только как познание самого себя. Философия – это образ жизни, и ничего более. В этом смысле все люди – философы, в подавляющем большинстве своем – философы никудышнее. Я – не чиновник, и никакое государство никогда не кормило меня. Мне не нужны его армия, полицейская охрана, медицинское страхование, юридическая поддержка, судебная защита, льготы, пособия, кредиты, пенсии, гражданские права и прочие блага. Я прожил свою жизнь так, будто никакого государства вокруг меня нет. Конечно, я сталкивался с его властью, но только в форме насилия надо мною. Я никогда никому не кланялся. Я никогда никого не эксплуатировал. Я достаточно безумен, чтобы сказать про себя: «Мои ценности не от мира сего». И номинально я согласен с Тертуллианом: мысль есть зло в бытийном значении. Мысль мешает делать человеческое, ибо всякое знание еретично. Поэтому во многой мудрости много печали. Поэтому жизнь есть страдание.