+Я
Шрифт:
Врач-женщина. Да еще – ирландка! Да еще совсем молоденькая… Она заправила непослушную рыжую кудряшку за ухо. Ну, я вам покажу! – К сожалению, другого врача здесь нет. Если нужно, я окажу помощь. Если нет – не отвлекайте, у меня полно работы!
Она развернулась на каблуках, взметнув юбки, и направилась поскорее прочь. Гнев и обида снова наполняли её сердце, и если раньше она справлялась с ними довольно быстро, то сейчас на эту борьбу просто не было сил. За время этого изматывающего путешествия Ахана успела привыкнуть к тому, что все, кто приходил
Конечно, другие врачи были. Но дело ведь было не в этом. И всё же, чем дальше она уходила от безупречного посланца мистера Паддингтона, тем большие муки совести на нее наваливались, отодвигая собственную обиду на второй план. Дойдя до медпалатки, она уже раскаивалась в своем поведении.
– Мисс Рэйд! – он догнал её на входе. – Мисс Рэйд, прошу вас! Мисс Рэйд, прошу меня простить. Пожалуйста, мистера Паддингтона нужно осмотреть! Я к вашим услугам, всё, что понадобится!
– Вы камердинер? – она обернулась, уже планируя, что взять с собой.
– Барт, – он пригладил слегка растрепавшиеся волосы, вытянулся стрункой и задрал подбородок.
– Подождите меня, Барт. Мне нужно взять саквояж. Тогда она впервые увидела город. На неё хлынула знойная пестрота пустых в этот час улиц. Здания словно дрожали в полуденном мареве. Протяжный гулкий звук, разнесшийся с минаретов – она уже знала, это призыв к молитве.
Идти было недалеко. Прохлада довольно чистого двухэтажного постоялого двора была, как спасение. Во внутреннем дворике – о, блаженство! – мирно журчал небольшой фонтанчик, окруженный невысокими деревцами. Но умиротворенную картину разрушил громогласный рык, раздавшийся откуда-то из недр второго этажа:
– Бааааааарт!
Барт деланно медленно повернулся к Ахане, попросил подождать, и со скоростью испуганного зайца метнулся на зов. Она двинулась следом. С первого взгляда, брошенного на пациента, Ахане стало ясно многое.
Что его жизни и здоровью ничего не угрожает. Что он молод и не особо красив. Что у него ужасный характер. И что она влюбилась… Мысль о том, что покидать надолго лагерь ради одного единственного пациента немыслимо, растаяла и испарилась. Мир поделился на две части – ту, где был Джеймс Хэмиш Паддингтон, и другую, включающую в себя всё остальное. Вторая стремительно съеживалась до мизерных размеров. Призвав на помощь все своё самообладание, она приступила к осмотру.
Это было всего лишь расстройство желудка. Похвалив Барта за правильный уход, выдав лекарства и выдержав ледяной взгляд пациента, Ахана заторопилась в лагерь.
– А ну стойте! – его бесцеремонность зашкаливала, но девушка спокойно обернулась с порога.
– Мистер Паддингтон! Мне пора, следуйте моим рекомендациям и выздоравливайте.
Вслед ей донеслось яростное:
– Барт! Где ты её нашел? Мне надо было уехать в Сарканд, что б и тут наткнуться на шайку наглых ирландцев? Что б этого больше не повторялось!
Чувствуя, что сейчас расплачется,
Следующие два дня она себя уговаривала. Он сноб и шовинист. Презирает ирландцев и не признает женщин-врачей. Он грубый самонадеянный болван. Похож на каланчу. Или на богомола.
У него длинные руки и ноги, светлые, с рыжиной волосы. Он неуклюж и способен высверлить дыру в стене своим взглядом…
Сердце ей твердило: «Да! Он наслушался чужих бредней и уверовал, что чем-то лучше других! Он ранен своей обособленностью! Он нуждается в помощи и участии даже больше, чем те, кто умирает от обезвоживания, потому что его сердце ссохлось от одиночества. Он просто выросший, но еще не повзрослевший мальчишка.» Умом же понимала, что нужно просто дождаться отъезда.
А вечером второго дня он появился у входа в медпалатку. Растрепанный, небритый, в несвежей блузе и мятых, пыльных штанах. Не глядя на неё, словно она виновата в чём-то, произнес:
– Мисс Рэйд… Барт заболел. Сегодня. Уже совсем плох. Прошу вас…
Это была холера. За несколько часов Барт превратился в синюшную тень самого себя. Но было еще не поздно. Полночи девушка провела рядом с ним, капая растворы, сделав необходимые инъекции. Когда она спросила, кому объяснить, как ухаживать за больным, Джеймс задумчиво посмотрел на таз, ведро с кипяченой водой, ночной горшок под кроватью.
– Мне объясняйте. Я буду.
– Это очень…грязная работа… Уверены?
Он медленно перевел на нее тяжелый, яростный взгляд.
– Что делать?
Теперь за Барта она была спокойна.
Приходила на постоялый двор каждый вечер, когда лагерь замирал в сонном оцепенении после тяжелого дня. Падая от усталости, сменяла Джеймса, давая хоть пару часов поспать. Он больше не демонстрировал своего недоверия к ней. Они почти не разговаривали, словно только Барт занимал мысли каждого из них.
На вторую ночь Ахана уснула, сидя на низкой скамеечке у кровати Барта. Сквозь сон она чувствовала, как ее подхватывают на руки , и ей хорошо, и спокойно, и уютно… И так хорошо пахнет – немножко кедром, вереском и чем то прохладным… Наверное, дождем… Так и провалилась снова в сон. Проснулась за полночь. На не расправленной кровати Барта в маленьком за-кутке. Рядом, сидя на полу и опершись спиной о кровать, спал Джеймс. Затаив дыхание, наклонилась, поцеловала его в шею.
Потерлась щекой о плечо. Вдохнула – да, кедр, вереск, дождь… Зажмурилась и отстранилась.
Осторожно, что б не потревожить, встала с кровати и вышла в большую комнату, где лежал Барт. Прислушалась к его дыханию. И не услышала. Похолодев, подбежала к его постели – и никого не нашла.
– Ему стало лучше, мисс Рэйд. Опасности больше нет. Он попросил, что бы я отнес его вниз, там за ним присмотрят, – Джеймс стоял совсем рядом, его темный силуэт закрывал весь проем окна.
– Мне … нужно возвращаться. Только соберу вещи, – в голове стоял легкий звон от усталости и испуга. Или его присутствия совсем рядом.