Яблоко Монте-Кристо
Шрифт:
– Открывай, падла! – орал он.
– Уходи! – кричала Люба.
– Сволочь!
– Убирайся прочь.
– Пробирка! Знаю, знаю! Мы разводимся.
– Сам виноват! – завизжала Люба. – Дурак! Решил сейчас драку устроить! Чего стараешься? А то сам не догадывался! Откуда деньги, а? Квартира? Ни в жизнь не поверю, что ты такой идиот, ничего не соображал! Все великолепно знал! Чего сейчас комедию ломаешь!
Андрей притих, обвел тяжелым взглядом Соню, плюнул на пол и… молча ушел.
Когда в квартире воцарилась тишина, Соня, еле живая
– Ма, выходи, – попросила она.
– Андрей где? – прозвучало в ответ.
– Убежал.
– Ты дверь закрыла?
– Да.
– Хорошо?
– Все замки перекрутила, – сообщила Соня.
Люба осторожно высунулась наружу.
– Ты не ошибаешься? Андрея нет?
– Нет, нет! Что случилось? – спросила Сонечка.
– Понятия не имею, – слишком быстро ответила Люба и пошла в свою комнату. – Ты на занятия опоздаешь! Беги скорей.
Но дочь охватило любопытство, и она пошла следом за мамой.
– Почему он скандал устроил?
– С ума сошел!
– О какой пробирке шла речь?
Люба покрутила пальцем у виска:
– Белая горячка.
– У Андрея?
– Точно.
– Он же не пьет!
– Бухает без просыха, – неожиданно заявила мама, – просто мы тебе не рассказывали. Алкоголик хренов!
С этими словами мать нырнула в спальню и притихла. Соне пришлось уехать на занятия.
Следующий скандал случился на суде, во время развода. Сонечка не присутствовала на процессе, а вот Люба была свидетелем со стороны Зои.
Домой мама вернулась красная, потная и, упав на диван, заявила:
– Мерзавец!
– Кто? – удивилась Соня. – Судья? Не захотел их разводить?
– Андрей, – устало пояснила Люба, – потребовал раздела квартиры, хотел Зойку с двумя детьми в хибару выпихнуть. Такой хай поднял, все дерьмо собрал и выплеснул. Вот публике потеха! Ну не уроды ли! Ходят по судам на чужие неприятности смотреть, смакуют детали! Да и судья хороша, рот разинула, глазами моргает, Зое плохо стало!
– Вот беда! – покачала головой Соня. – И что? Их теперь из квартиры выселят? Апартаменты ведь здоровенные.
– Фиг ему, – усмехнулась мать, – за жадность наш Андрейка пострадал. Он ведь к Зойке жить приехал, сам прописан у маменьки, все боялся, помрет старуха, кому квартиренка достанется? Появятся откуда ни возьмись родственнички-наследнички, вот и не выписывался. А когда его мать умерла, он комнаты сдавать стал, деньги на сберкнижке копил, Зойке ни копейки не давал, хитер бобер, перед разводом счет в банке аннулировал, испугался, что жене придется половину отстегнуть. Сам же полагал, что ему кусок от Зойкиных хором положен! Ан нет, обломалось! Жилье жене до свадьбы принадлежало, муж там не прописан. Адью, Андрюша, ступай к себе, в ближнее Подмосковье. Вот тут его и понесло! Как понял, что квадратные метры из рук уплыли, такой скандал закатил! Мерзавец! Орал…
Тут
– Чего? – жадно спросила Соня. – Мам, ну говори!
– Ерунда, – неожиданно отказалась продолжать беседу Люба, – неохота повторять. Обычное дело, что они все при разводе говорят? Хозяйка плохая, не убирает, не готовит, не стирает, за ребенком не следит, по вечерам дома нет. Ясное дело, бабам работать приходится, потому что спутник жизни лентяй, две копейки в дом приносит.
Соня покосилась на мать, было в голосе Любы нечто, заставившее дочь подумать: «Похоже, мамочка недоговаривает до конца».
Глава 10
После развода с Андреем Зоя жила спокойно, но потом случилась новая неприятность: взбунтовалась Вера. Когда девочке исполнилось восемь лет, она вдруг заявила:
– Хочу ходить в школу, как все.
– Это совершенно невозможно, – ответила Зоя.
– Почему?
– Можешь инфекцию подцепить, – пояснила мать.
– Ну и что? Выздоровлю.
– Тебе нельзя даже простужаться!
– Почему? – сердито топнула ногой Вера.
Зоя нахмурилась:
– Великолепно знаешь, что брат может снова заболеть; если у тебя будет инфекция, Игорь умрет.
Девочка замолчала и ушла к себе, мать, не особо встревоженная разговором, отправилась на кухню. Вера и раньше иногда пыталась взбрыкивать, но, услыхав от Зои слова: «Игорь окажется в могиле», вновь превращалась в бессловесное, послушное существо.
Но на этот раз все оказалось не так легко, очевидно, Верочка подросла и, обдумав как следует ситуацию, поняла ее несправедливость.
Не успела мать начать чистить картошку, как девочка тихой тенью скользнула на кухню и спросила:
– Игорь болен, да?
– Ты же знаешь, – терпеливо ответила Зоя.
– А я здоровая?
– Слава богу, да.
– Совсем?
– Тьфу, тьфу, – постучала кулаком по столешнице Вяземская.
– Почему тогда Игорь ходил и в школу, и в институт поступил, а я взаперти сижу? – не успокаивалась девочка.
Зоя села на табуретку и рявкнула:
– Игорь сможет жить дальше только при условии твоего абсолютного здоровья. Вера, мы не один раз беседовали на эту тему, с какой стати ты сейчас ведешь себя так, словно впервые узнала о нашем несчастье?
Девочка усмехнулась:
– Но я-то могу жить! Без брата?
– В принципе да, – осторожно ответила Зоя, плохо понимая, куда клонит дочь.
– Меня же не спрашивали, хочу ли я ему помогать? – воскликнула Вера. – Так вот: больше не желаю! Дома мне скучно! Пойду в школу. Получается, Игорь больной, но ему хорошо и весело, а я совсем здоровая, только сижу взаперти. Это неправильно.
Зоя вскочила и отвесила девочке затрещину. Не успела она отдернуть руку от детской щеки, как Вяземская испугалась и бросилась обнимать девочку. Но всегда ласковая Верочка вывернулась из материнских рук, ушла в комнату и как ни в чем не бывало села за уроки.