Яблоко Монте-Кристо
Шрифт:
– Угу.
– И что? Их берут?
– В очередь давятся, – кивнула Маша, – шик!
Я молча смотрел на раскрашенное личико девочки. Зачем покупать аппарат за бешеные деньги? Ей-богу, непонятно. Хотя, может, он сам набирает номер, а еще пылесосит квартиру, готовит ужин и бегает за вас на работу? Ну из чего можно сделать сотовый, чтобы потом выставить его на продажу по цене баллистической ракеты? Наверное, я ничего не понимающий идиот!
– Дайте нормальный телефон, мне не нужен гибрид фотоаппарата с компьютером, хочу просто разговаривать! Не собираюсь снимать
Маша, скорчив презрительную гримаску, вытащила аппарат.
– Во, держите. Сто баксов.
– Он работает?
– Неделю продержится.
– Телефон одноразовый?
– Нет, конечно, зарядка есть, просто быстро сломается. А че вы хотите за такие деньги?
– Три тысячи рублей – вполне приличная цена, – возразил я.
Девушка тяжело вздохнула:
– Если нормально не зарабатываете, то обходитесь без мобильника.
– Я не нищий.
– Тогда возьмите вон тот, за пятьсот гринов, он качественный, просто не пафосный.
– Это дорого.
– Тады за стольник.
– Но он же плохой!!!
Маша развела руками:
– Никак не врублюсь, че вам надо, а? Вы уж определитесь.
– Желаю мобильный, ладно, готов отдать пару тысяч рублей, но мне нужен стабильно работающий агрегат.
Продавщица хихикнула:
– Капризный вы! Либо за сто, но дерьмо, либо нормальный, но за пятьсот.
– Хочу хороший и недорогой!
– Таких не бывает, – отрезала Маша, – хоть обыщитесь, не найдете!
Глава 18
Так и не приобретя телефон, я сел в «Жигули» и порулил домой. Выслушав мой отчет, Нора побарабанила пальцами по столу.
– Интересное кино, – сказала она наконец, – появляется еще один персонаж, ненавидевший Зою, – ее любовник.
– Отчего вы решили, что он конфликтовал с ней? – удивился я.
Элеонора уставилась в окно.
– Не знаю, не знаю! Так! Хватит сидеть и ничего не делать. Пока я тут разберусь в проблемах, отправляйся к Зинаиде!
– К кому? – удивился я.
– Ваня, – покачала головой хозяйка, – что у тебя с памятью? Зинаида, завуч школы, мать той самой Ларисы, которая не в добрый час рассказала Вере сюжет кинофильма.
Я кивнул:
– Хорошо. Но мы не знаем ее адрес.
Нора вздохнула:
– С тобой порой бывает очень тяжело. Я уже все выяснила. Зинаида прописана в соседнем с Зоей доме.
– Она жива?
– Почему нет? В год, когда Вера покончила с собой, Зине едва исполнилось сорок. Давай, Ваня, шевелись. Представься секретарем общества «Милосердие», покажи удостоверение, скажи, что мы сейчас собираемся создавать программу помощи учителям-ветеранам. В общем, не мне тебя учить. Разговори тетку, основная цель беседы – узнать: зла ли она до сих пор на Зою? Чем закончилась для дочери завуча та давняя история? Понятно?
– Вполне, – кивнул я, – значит, Андрея вы отметаете? Но бывший муж Зои, наверное, был очень зол на нее…
– Я никого не отбрасываю, – довольно сердито перебила меня Нора, – просто следует проверить все версии. Нельзя слепо идти только в одну сторону. Ступай,
Дом, в котором обитала Зинаида, я обнаружил легко, он стоял почти вплотную к зданию, где жила Зоя.
Я оглядел косяк и без особых колебаний ткнул пальцем в звонок, дверь распахнулась моментально, словно хозяева ждали гостей.
– Здравствуйте, – вежливо сказала пожилая дама, одетая в темное платье, – вы к кому?
– Зинаида… э… простите, отчество забыл.
– Вам Зинаиду Ефимовну?
– Завуча, – обрадовался я.
На лице пожилой дамы тоже отразилась радость.
– А вы откуда? – воскликнула она.
– Разрешите представиться: Иван Павлович Подушкин, ответственный секретарь общества «Милосердие».
– Слава богу, – перекрестилась хозяйка, – услышал господь мои мольбы! Сколько я ботинок истоптала, пока по инстанциям бегала! Не счесть. И ведь никто, никто помочь не хотел, отговорками отделывались. Пришлось богатым людям в ноги кланяться. Какое счастье, что вы сами приехали. Это я вам писала! Серафима Сергеевна Бунич. Зиночка совсем слабая, а у меня тоже больше сил нет, идите сюда, идите…
Плохо понимая, что происходит, я двинулся за Серафимой Сергеевной, а та почти вприпрыжку бежала по длинному коридору, ловко лавируя между расставленными в нем комодиками и этажерками.
– Вот, – возвестила дама, толкая дверь, – Зинуля, это Иван Павлович, он нам поможет. Его общество замечательно называется – «Милосердие».
Я вошел в помещение и огляделся. Большая комната освещалась тусклой лампой под бежевым абажуром и выглядела очень уютно. Внезапно мой нос ощутил крайне неприятный запах.
– Зиночка, – почти криком изъяснялась Серафима Сергеевна, – ты как? Спишь?
– М-м-м, – донеслось из угла.
– Уже проснулась?
– М-м-м.
– Слышала про гостя?
– А-а-а.
– Молодец! Хочешь попить?
– О-о-о.
– Не надо, не нервничай, – засуетилась пожилая дама.
Потом она указала мне рукой на стул и вежливо предложила:
– Присаживайтесь, Иван Павлович. Думаю, вы хотите поговорить с Зиночкой. Я, пока вы беседуете, документы принесу!
Не ожидая ничего плохого, я, машинально сказав: «Да, да, конечно», сел на жесткое, обитое потертым бархатом сиденье, глянул перед собой и вздрогнул. Стул, заботливо предложенный гостю хозяйкой, стоял впритык к кровати, на которой комом топорщилось смятое одеяло.
Сначала мне показалось, что койка пуста, но потом я различил на подушке маленькую голову и сказал:
– Здравствуйте.
Ответа не последовало.
– Разрешите представиться: Иван Павлович Подушкин.
Вновь тишина.
– Ответственный секретарь общества «Милосердие».
– Ф-ф-ф, – донеслось с кровати.
– Вы Зинаида Ефимовна?
– Ф-ф-ф, – снова вздохнула женщина.
– Работаете в школе завучем?
– М-м-м.
– Вы заболели.
– Ф-ф-ф.
– Лучше я приду через пару дней, когда вы начнете поправляться, – растерянно продолжил я, испытывая настоящий ужас.