Ячейка

Винсент Ник

Пардью слышал, как штык-стилет вошел в плоть врага, еще раз и еще раз. Он услышал сырой звук вскрытой брюшной полости и глухой стук падающего тела.

— Надо выбираться отсюда, — сказал Логир, шагнув в пролом.

Пардью без раздумий последовал за ним.

— Я могу тебе доверять? — спросил Пардью, когда они покинули тот район и укрылись в комнате в каком-то жилом здании; он не знал, где именно.

Логир рассмеялся.

— Мы давно забыли о доверии, священник, — сказал он. — Ты не знаешь моего имени, а я

не знаю твоего, но у нас есть общее дело.

— Я не хочу передавать осколки мальчику, слишком большой риск, что его убьют, — сказал Пардью.

— Тогда ты должен быть готов доставить их сам, — ответил рабочий. — Будь я проклят, если возьму их у тебя после этой неудачи.

— Оккупанты повсюду, — произнес Пардью.

— Они повсюду там, где ты, — сказал Логир. — Ты не передал осколки из-за них, а этой ночью они опять знали, где ты. Я прекращаю операцию и лягу на дно. Откуда я могу знать, что они не следят за тобой? Откуда мне знать, что ты не предатель?

— Я сделаю это, — упрямо процедил священник сквозь зубы.

— Это не игра, — сказал Логир, вставая, чтобы взять тарелку у невысокой стройной женщины, работавшей у старинной печи в другом углу комнаты — слишком близко, чтобы не слышать разговор между ними.

— Ей можно доверять? — спросил Пардью, указав на женщину.

Логир снова рассмеялся.

— Мы знаем, ты пытался привести его в сознание, — сказал он.

— Что за… — начал Пардью.

— Как я говорил, это не игра, — устало сказал Логир. — Ты слишком промедлил. За тобой следили, и теперь мальчик вышел из операции.

— Я доставлю осколки, — заявил Пардью.

— Это трудно, — сказал Логир. — И крайне, критически важно. То, что случится потом, может изменить все. Мне приказано говорить тебе лишь то, что тебе необходимо знать.

— Я не хочу знать, — ответил айятани. — Я хочу лишь внести свой вклад.

— Да, но тебе нужно это знать. Мы хорошо организованы, действуем эффективно и не теряем людей зря. Босс послал меня к тебе, потому что не было другого выбора. Нам нужны союзники в улье, вооруженные и готовые действовать, и нам нужно безопасное место, чтобы переправить…

— Переправить что? — спросил Пардью.

— Ты, наверное, слышал… мы еще можем выиграть эту войну. Мы лишь должны быть готовы, когда… — Логир не договорил.

— Магистр Войны… — начал Пардью, но рабочий прервал его.

— Чем меньше ты знаешь, тем лучше для тебя. Но ты должен знать, что это крайне важно. Нам известно, что происходят утечки информации, что это работа предателя. Но мы не знаем, кто предатель.

— А осколки? — спросил священник.

— Указатели направления, — ответил Логир, — к тайнику. Нам нужно переправить оружие отсюда, в другую ячейку. Но они должны доказать, на что они способны, прежде чем мы начнем перевозку… Мы не сможем увезти его далеко.

— В одну из ячеек в улье? Туда мальчики доставляют информацию.

— На осколках координаты тайника, но им понадобятся все шесть. Мы планировали передать их по частям, но уже не можем…

— Не можете потерять

еще одного человека, — закончил за него Пардью. — Как можно связаться с ячейкой в улье? Мальчик?

— Он не вернется в ячейку, пока ты не передашь ему осколки, а теперь это невозможно. Мне известно имя… один из ваших…

— Из моих? — удивился Пардью.

— Священник по имени Ревере.

Миниатюрная женщина в другом конце комнаты сидела тихо во время их разговора, но сейчас начала двигать сковородки и тарелки, производя слишком много шума.

— Ты должен идти, — сказал Логир, поняв этот сигнал.

Пардью не ответил, просто поднялся и повернулся, чтобы выйти в ту же дверь, в которую вошел. Логир сделал знак женщине, которая подняла ковер, висевший на стене рядом с печью и скрывавший запасной выход. Пардью перевел взгляд с женщины на Логира.

— Следуй прямо вперед пару сотен метров, а потом сверни в северный коридор и иди полкилометра; ты увидишь знак.

Пардью выскользнул из комнаты, не говоря ни слова.

Айятани Ревере стоял перед Бедло, Маллетом и Шуи, сжимая в руках молитвенник так, словно душил его. От пыла в его голосе глаза Шуи сияли.

— Император хранит милость Свою к тем, кто следует за Ним до самой смерти. Не бойтесь долга, не бойтесь невзгод, ни боли, ни страданий. Слава нашей соратнице и воистину соратнице Императора Веско, за жертву ее ради товарищей, ради Рередоса, ради Империума.

На секунду наступила тишина, и Шуи не удержался от того, чтобы один раз хлопнуть в ладоши, пока не осознал, что, какой бы волнующей ни была речь священника, сейчас не время для аплодисментов.

— Если бы у нас было больше оружия, если бы наше оружие было лучше, Веско, возможно, не погибла бы, — сказал Бедло.

— Она погибла, чтобы спасти нас, — произнес Шуи.

— Воистину так, — ответил священник.

Маллет сидел на корточках, как всегда, спиной к стене, и опять разбирал лазган Бедло. Бедло посмотрел на него. Наемник продолжал свою работу, не обращая внимания на заупокойную службу айятани по Веско. Он не присоединился к ритуалу, даже не поднял взгляд. Словно Веско никогда не существовала, словно она ничего не значила для Маллета. Но для Бедло в этот момент она значила очень многое. Его отношения с Маллетом всегда были напряженными, но сейчас неприязнь достигла критической точки.

Бедло взмахнул кулаком, выбив лазган из рук Маллета. Маллет приставил нож к горлу командира, прежде чем кто-нибудь понял, что случилось.

— Спокойно, — произнес айятани.

Прошло несколько напряженных секунд, в течение которых священник оценивал ситуацию; одно неверное движение сейчас могло уничтожить ячейку и некоторых ее участников. Ревере знал, что Маллет был трудным человеком, а Бедло сейчас крайне взвинчен. Секунды шли, и Шуи многозначительно посмотрел на священника, словно спрашивая, что делать. В конце концов айятани перевел взгляд с Маллета на Бедло, подмигнул и громко рассмеялся; он смеялся долго, широко открыв рот.