Яд Борджиа
Шрифт:
– Ах, это - ты! Как давно мы не виделись! Ты так вырос, так вырос, точно высокий кедр. Ведь это - ты?.. Нет, впрочем, нет! Скажи, кто ты такой?
– Я - тот, который вырвал тебя из рук грубого солдата. Ты, кажется, ждала кого-то похожего на меня, девушка. Отчего ты так смотришь на меня? Как твое имя?
– задавал вопросы Альфонсо.
– Нет, нет, это не он, он никогда не придет больше!
– тихо проговорила молодая девушка.
– Не шути со мной, Джованни! Зачем ты нарядился в этот костюм, мой милый? Я никогда ни в чем не упрекну тебя, не скажу тебе, как я мучилась в течение твоего долгого отсутствия.
"Джованни!
– подумал Альфонсо, невольно вспомнив убитого герцога Гандийского.
– Впрочем в Италии имя Джованни встречается на каждом шагу!"успокоил он себя.
Мириам отошла к печке, зажгла факел и, держа его в руках, вернулась к рыцарю. Затем она внимательно осмотрела его с ног до головы, печально покачала головой и с глубоким вздохом опустила факел вниз.
– Как видишь, я не тот, которого ты ждала, - проговорил Альфонсо. Однако скажи мне, за кого ты приняла меня, прекрасная Мириам?
Молодая девушка недоверчиво взглянула на рыцаря, а затем воскликнула:
– Какое тебе дело до него? Его выдали колдуньи красному человеку с бледным лицом. Только вы все ничего не знаете, - с торжествующей улыбкой прибавила она.
– Я так хорошо спрятала его, что никто из вас не найдет его. Не смейте трогать его, не то я начну так кричать, что мой крик услышит и ваш, и мой Бог. Ваш Бог милосердный, добрый. Ты слышал, что говорил ваш раввин?
Мириам села, подперев рукой подбородок, и задумалась.
Казалось, она вспоминает слова доминиканца.
– Наш закон - гора Гореб, - медленно проговорила девушка, - а ваш закон - светлая, чистая вода, струящаяся с этой горы. В этой воде люди находят радость и спокойствие. Что такое спокойствие? Смерть? Как спокойно он лежал, когда умер, несмотря на все свои страшные раны, нанесенные кинжалом!..
Мириам замолчала и смотрела какими-то пустыми, ничего не выражающими глазами на рыцаря.
– Ты была так же хорошо одета, как сейчас, когда сюда приходил "красный человек с бледным лицом?" - нерешительно спросил Альфонсо.
– Он не был здесь, как тебе известно. Он оставался наверху, - ответила Мириам, - но потом они принесли его сюда. Впрочем, это все мне только приснилось. Ах, какой страшный сон я видела!.. Я была тогда гораздо красивее, чем теперь. Меня все любили, осыпали бриллиантами. Для меня не существовало большей радости, как наряжаться для Джованни. Я вплела драгоценности в свои косы, когда знала, что он приедет.
– Какой тебе снился грустный сон, Мириам? Расскажи мне его!.. Я очень люблю печальные истории.
– О, нет, я не могу рассказать его ни тебе, ни кому-нибудь другому, не то мои тетки убьют меня. Как это было ужасно! Джованни схватили и вонзили в его дорогое тело длинные, острые кинжалы. Я закричала изо всех сил: "Убийцы, убийцы, убийцы!", - но моего
– Кто же такой твой Джованни, почему он носил такой богатый наряд? Тебе снилось, что его убили твои соплеменники?
– спросил Альфонсо притворно равнодушным тоном, чтобы не возбудить подозрения в молодой девушке.
– Да, это все было только сон, ужасный сон! Мне придется кипеть в горячей смоле на том свете за то, что я все думаю о Джованни!
– прибавила она скорбным тоном, и слезы потекли по ее щекам.
Альфонсо терпеливо ожидал конца этого припадка отчаяния, надеясь, что разум вернется к Мириам, и он узнает что-нибудь более определенное. Вдруг девушка открыла глаза, быстро вытерла слезы, взглянула на рыцаря с выражением недоверия и страха, и внезапно спросила:
– Ты ведь не та змея, которая приходила сюда ко мне и старалась льстивыми словами выпытать у меня все о Джованни? Она, эта змея, шепнула мне, что Джованни любит другую, и чтобы я на эту ночь удержала его у себя, потому что иначе он пойдет на свидание к той красивой даме, которая была королевой турнира. Эта змея была подослана моими тетками, и, вы знаете, рыцарь, в ту ночь старые колдуньи убили его.
– Джованни любил другую? Кто же она такая?
– воскликнул Альфонсо.
– Она была так прекрасна, что в моем сердце вспыхнула адская ревность, когда я услышала ее имя. Разве ты не знаешь, кто была королевой на турнире, разве ты не слышал ничего о донне Лукреции?
– И твой Джованни предпочел ее тебе?
– спросил Альфонсо, невольно вздрагивая.
– Нет, нет, это была ложь! Он пришел, он пришел ко мне!
– с сияющим лицом ответила Мириам, - а ты - дьявол и хочешь оклеветать его. Когда я ему сказала, что нашептывала мне змея, он...
Девушка вдруг остановилась и начала прислушиваться.
– Что же он ответил тебе?
– с напряженным вниманием допрашивал рыцарь.
– Тише, слышишь шаги?
– испуганно прошептала Мириам.
– Нет, это уголья в печке трещат, - успокоил ее Альфонсо.
– Скажи же, Мириам, умоляю тебя, что тебе ответил Джованни?
– Вот точно такой же был шум, когда они пришли сюда. Я думала, что это - ветер, - встревожено прошептала молодая девушка.
– Хорошо, что ты не спишь, а он спал тогда. Ах, как он был хорош во сне! Мне жаль было будить его рано утром, хотя я знала, что если ведьмы застанут его здесь, то убьют.
– Но ты все-таки не сказала мне, что ответил тебе Джованни!
– повторил рыцарь.
– Наверно, он засмеялся.
– О, нет, я никак не ожидала, что он может так рассердиться. Он умолял меня, чтобы я на следующий день уехала из гетто в... я не могу вспомнить, куда!
– с тоской сказала Мириам, проводя рукой по лбу.
– Он хотел доказать мне, что не может любить донну Лукрецию, хотя она и была необыкновенно хороша. Он обещал, что убьет негодяя, наговорившего мне этот вздор, когда узнает, кто он такой, а затем... Слышишь, кто-то поднимается по лестнице...