Яд со взбитыми сливками
Шрифт:
Выглянула наружу, осмотрелась и повернулась к директору:
— Никого. Он ушел.
— Хорошо. Заприте дверь и подойдите.
Наталья Васильевна выполнила распоряжение и, пристроившись на самый краешек стула, замерла, нервно теребя край тряпки-юбки.
— И как вас только угораздило так вляпаться? — брезгливо скривилась Федоренкова. — Он же законченный кретин!
— Понимаете, я… — Стекать в обморок врачиха не собиралась, тургеневских барышень мистер Николс в своем хозяйстве не держал, но угроза увольнения весьма ощутимо тряханула женщину.
— Понятно, — оборвала нервное блеяние Амалия. — Но, надеюсь, ты понимаешь, что твой бойфренд повел себя неправильно?
— Да, — голос Пипетки дрожал, но интонация была твердой и уверенной. Она сделала свой выбор.
— И ненужных вопросов задавать не будешь?
— Разумеется, нет. И готова оказать всяческое содействие любому принятому вами решению.
— Ну что ж, — усмехнулась Федоренкова. — Рада, что ни я, ни мистер Николс не ошиблись в тебе. Что же касается Смирнова — будем считать это временным помрачнением рассудка.
— Спасибо, Амалия Викторовна!
— Но наказать тебя придется.
— Я понимаю.
— Тогда вот что. Следующие три задания от мистера Николса ты выполнишь абсолютно бесплатно. Причем будь готова к тому, что поступит заказ на органы взрослого здорового мужчины…
Произнеся это, Амалия смолкла, испытующе глядя на собеседницу. Та вздрогнула, зрачки ее испуганно расширились, затем последовал судорожный вздох, пальцы рук судорожно сцепились в побелевшие объятия, и женщина кивнула:
— Хорошо. Сделаю.
— Отлично, — одобрительно улыбнулась Федоренкова и, вытащив из папки несколько листков, протянула их врачу. — А теперь возьми вот это. Пришло утром на мой электронный адрес.
— Новый заказ?
— Да, мистер Николс расстарался. Очень денежный и простой в исполнении.
— Вижу, — рассеянно кивнула Наталья Васильевна, просматривая бумаги. — Выявление побочных эффектов нового антибиотика. Надо подобрать здоровый материал.
— Не надо подбирать, возьми Георгия Кипиани.
— Это кто?
— Насколько я понимаю, приятель Смирнова. Карлик.
— А, да-да, вспомнила. Ну что же, неплохой вариант, мальчик абсолютно здоров. Почему именно он?
— Начал задавать вопросы.
— Понятно.
Глава 10
Если не вникать в суть разговора, там, за дверью санузла, мило щебетали две приятельницы. Спокойно, деловито, не повышая голоса, они обсуждали отнюдь не новинки моды. И не кулинарные рецепты.
Они решали, что делать с отработанным материалом. Для друзей — Гошкой Кипиани, несуразным, смешным, доверчивым и очень добрым парнишкой.
Саше больше всего
Да, он подозревал, что с больничкой, да и с усыновлениями не все гладко, но… Они, все воспитанники этого детского дома, не дети, а «материал»?! Набор органов, конструктор?
А еще — подопытные кролики, которых травят новыми препаратами, режут по живому, совершенно не озадачиваясь анестезией (об этом тоже упоминали две щебетухи), тщательно фиксируя малейшие изменения в состоянии «материала».
Тех, кто выдерживал опыты и даже иногда выздоравливал, отправляли обратно, выгуляться, окрепнуть, а потом — либо новые эксперименты, либо — под нож. На органы.
Правда, насколько понял Саша из беседы «коллег», тех, кто выживал в больничке, очень редко использовали в качестве доноров, их главный, которого называли то мистером Николсом, то Джейди, опасался подсовывать органы подопытных, справедливо полагая, что здоровыми после перенесенного они в принципе быть не могут.
И вот сейчас две кобры решали судьбу Гошки.
— Вы все поняли? — прошипела главная. — Никаких щадящих вариантов, давать подопытному максимально рекомендуемые разработчиками дозы препарата.
— Но это ведь взрослые дозы, — уточнила вторая, — мы обычно проверяем лекарства с учетом возраста, так результат чище.
— Это когда проверяется лечебный эффект, а в данном конкретном случае заказчика интересует именно побочное, отрицательное воздействие антибиотика на организм. К тому же материал в любом случае не должен вернуться из медблока, я ведь при всех пообещала ему родителей с домиком у моря. Вот пусть там и остается.
— Ну, я бы не назвала наш утилизатор домиком, — хмыкнула верная последовательница доктора Менгеле. — Он больше на бочку похож.
— Ну и что, у Пушкина в «Сказке о царе Салтане» мамаша с младенцем в бочке неплохо жили.
И дамы дружно рассмеялись искрометной шутке главной гадины.
Сердце в груди, отказавшись выполнять просьбы хозяина, бешено колотилось о грудную клетку, совершенно обезумев от ужаса. Саше казалось, что этот грохот невозможно не услышать, сейчас одна из гадин закончит веселиться и услышит странный шум из санузла. И…
Сердце икнуло и попыталось устремиться в пятку. Левую. Ну и ладно, пусть стремится, главное — грохотать перестало.
Мальчик замер, прислушиваясь. Кажется, Пипетка уходит. Точно, прошипела что-то подобострастное и выползла из кабинета начальства.
Федора тоже не стала задерживаться, пошуршала бумагами, брякнула связкой ключей и зацокала каблучками к выходу. Два раза щелкнул дверной замок, и стало тихо.
Можно выходить. Саша попробовал встать — и не смог. Ноги, скорешившись с сердцем, тоже не слушались. Может, просто затекли от долгой скрюченности, а может, упали в обморок от услышанного.