Яд желаний
Шрифт:
— А зачем тебе неотложка? — поинтересовался Лысенко.
— Там один доктор работает… ну, который Черную реанимировал. Он сказал, что у него друг в экспертизе. И к ним в морг в прошлом году одного бомжа привозили, тоже с отравлением бледной поганкой. Я подумала, что это может быть след.
— Кать, эти бомжи пачками каждую осень грибами травятся.
— Я знаю. Но ты послушай! Я тут еще весной с одним интересным бомжиком познакомилась. Он где-то в нашем районе обитает. Так он мне рассказал, что у него был приятель, с которым они в одном подвале жили.
— Так ведь кондитерша оказалась не при делах, так я понимаю?
— Черт его знает… запутано все!
Катя задумчиво почесала ручкой за ухом. Пора было идти домой, Тим ее уже дожидался, а она засиделась. А тут еще Игорь зашел — чайку выпить. Сашка убежал к своим строителям, а они с Лысенко все сидят. Игоря никто, кроме кота, дома не ждет, а вот чего она делает на работе так поздно?
— Токсин в торт мог каким-то другим путем попасть…
— Кать, торт все ели. А пирожные эти, кстати, которые кондитерша сделала, Савицкий дома съел, жена подтверждает.
— Он мог эту коробку, что Черная дала, ядом начинить и к Кулиш отнести, а вечером по дороге домой еще купить таких же. И нарочно съесть, чтобы жена видела. Кто их разберет, пирожные эти, они же все одинаковые!
— Не сходится. Во-первых, Кулиш ему не открыла…
— Это еще не факт! — возразила Катя. — Соседи-то видели, как он дверь открывал? Видели. Это только Савицкий говорит, что на цепочку было закрыто и он якобы потом звонил. А утром никакой цепочки не было. Кто ее снял, если Кулиш спала? Не сама же она, как сомнамбула, встала и открыла? Хотя и это может быть…
— Во-вторых, последний раз она ела еще днем. Экспертиза у нас хорошая, — вставил Лысенко.
То, что экспертиза у них хорошая, Катя знала. Крыть, как говорится, было нечем.
— Вот поэтому я и хочу за того бомжа зацепиться.
— А как его звали, твой знакомец не говорил?
Катя задумалась. Разговор об отравлении тортиком состоялся почти три месяца назад, но она точно помнила, что бомж Володя называл имя… и даже вроде бы фамилию! Но за эти три месяца у нее было столько дел и столько людей, которые прошли по этим делам… людей с именами и фамилиями. Один разбой с кучей фигурантов чего ей стоил!
— Ну, съезди в морг. Пусть они поднимут архив — грибами ведь не так много народу травится. Вдруг увидишь и вспомнишь.
Катя была совсем не уверена, что она увидит и сразу вспомнит. Иногда у нее бывали просто катастрофические выпадения памяти. Случались они, как правило, после очередного приступа мигрени. Как раз в то воскресенье, когда она познакомилась с бомжом Володей, к вечеру у нее разыгралась жуткая мигрень. Тим говорит, что это последствие удара по голове и, к сожалению, мигрени теперь будут у нее всю жизнь. И поэтому ей лучше иметь персонального врача. Черт,
— Может быть, действительно поехать в морг?
— Пошли им запрос. Чего туда-сюда мотаться? Пусть распечатку пришлют. Сорокина тебя завтра к Столяровой посылает?
— Да. Хочет, чтобы я еще раз ее опросила. Она, по-моему, зациклилась на том, что Кулиш убил муж Столяровой. И все копает под него и копает.
— Она такая… — загадочно произнес Лысенко. — Ну что, Катерина, может, пора и по домам?
— Господи, мне так его жалко! — жалобно произнесла Лариса Сергеевна и покачала головой. — Он так старался! Русалка эта… жуткая просто!
— Он хотел как лучше, — примирительно сказала бабуля. — Ларочка, а чем русалка-то жуткая?
Бабуле нездоровилось, а то она сама пошла бы посмотреть на русалку — любопытство Марию Петровну так и раздирало. Эту русалку под разными предлогами видели уже все, кроме нее самой.
— Ой, ба, лучше не спрашивай! — Сашка закатил глаза и выразительно поджал губы.
— Там така-а-я грудь, — объяснила Дашка, забегавшая посмотреть на творение Пал Палыча, пока Сашка внизу оставался с близнецами. — Да и хвостик… очень аппетитный! А самое смешное, что глаза у нее точь-в-точь мамины!
— Ну, ты скажешь, — смутилась Лариса Сергеевна. — У тебя, между прочим, глаза точно такие же!
— Ну, пусть такие же. Но выражение — точно твое!
— Ты скажи еще, что и хвост, как у меня!
— Вот это подарок так подарок! Вот глаз у человека! Сразу понял, что она на тебя похожа.
— Дашка, не дразнись. А будешь родную мать задевать…
Лариса Сергеевна хотела сказать «в Херсон уеду», но что-то ее удержало от этого. Некрасиво было смеяться над хорошим человеком.
— А то ты в Херсон уедешь! — показала язык Дашка. — Ну что, говори, сделал тебе Пал Палыч предложение или еще нет?
Лариса Сергеевна покраснела до корней волос и беспомощно огляделась. Все сидящие за столом с интересом смотрели на нее. Оказывается, все, что происходит с ней и Пал Палычем, здесь ни для кого не секрет?
Саше Бухину тут же стало стыдно. За себя, за жену. В основном за себя. Ведь это он все разболтал Дашке, даже не заботясь о том, чтобы новость не пошла дальше. А от Дашки, скорее всего, об этом узнала бабушка, а от нее — и все остальные…
— Ла-арочка, — сделала удивленное лицо бабуля, — это правда?
Лариса Сергеевна хотела встать и уйти, но она была педагогом со стажем, и ей приходилось иметь дело и не с таким хулиганьем… Так что присутствия духа она почти не потеряла. Да и обижать родственников зятя ей не хотелось.
— Сделал, — кратко сказала она и принялась решительно терзать ножом отбивную.
— И что?
— Мама, — пожурил любопытную Бухин-старший, — это совсем не наше дело!
— Почему же не наше? — удивилась Мария Петровна. — Мы же все — одна семья? И я хочу Ларочке только счастья…