Яд
Шрифт:
— Гаррон, я бываю разной. В твоем праве называть меня убийцей, простолюдинкой, соблазнительницей. Но меня нельзя обвинять во лжи. Совет двигается слишком медленно, — прошептала она, опустив ладонь на руку Гаррона. — Если бы я не сделала ход, Бассета могли бы и не наказать.
Она провела большим пальцем по шрамам на его костяшках, его хватка медленно ослабла.
— Но… я все еще не одобряю.
— Я этого от тебя и не ждала.
Он притих, подошла еще колонна скорбящих. Оливия смотрела, как он хмурится.
— Может, это было добрым поступком, —
Оливия не подумала об этом. Она хотела ударить себя. Почему она не потерпела?
— Он даже этого не заслужил, — прорычала она.
— Да… потому что зовется милосердием, — сказал Гаррон.
Его губы дрогнули в крохотной улыбке.
* * *
Когда все скорбящие ушли, Гаррон настоял, что не может больше оставаться на острове.
— Корабль без штурвала заплутает, как и мои люди, — добавил он, вздохнув. А потом вытащил баночку из кармана. — Вот. Горацио попросил взять. Он уже перестал составлять чай из сорняка мертвеца, но у него есть целый список отвратительных рецептов. И, раз только тебе он понравился, он отдал последнюю баночку.
Оливия приоткрыла баночку, улыбнулась, увидев высушенное кроваво-красное содержимое пакетиков внутри.
— Я скучала по сорняку мертвеца.
— Я знаю, мадам, — пробормотал Гаррон, качая головой. — И я перестал пытаться понять, почему.
— Может, когда-нибудь я тебе объясню.
Он убрал ее ладонь от своего воротника и хмуро сказал:
— Попытайся вести себя прилично, ладно?
Оливия ждала, пока он уйдет за дверь, а потом пошла наверх, скалясь из-за своей судьбы.
Бассеты умерли, и хозяйство попало в ее руки. Тристан это так не оставит, он захочет у власти того, кем может управлять. И если Оливия не хотела быть повешенной на глазах у совета, она будет делать, как он скажет.
Не меньше трех слуг остановили ее по пути, и у каждого был список вопросов, куда и что отнести или кого куда назначить. С их языков слетало столько мелких тревог, что Оливия засомневалась, что Зеленокровь выстоит без нее.
— Спрашивайте Карлтона, он скажет все, что вы хотите знать, — рявкнула Оливия.
Спешные шаги остановились за ней. Один из слуг охнул:
— К-конюха, миледи?
— Да, — сказала Оливия, ухмыляясь, когда ощутила, как воздух застыл за ней. — Да, Карлтон был тут достаточно долго, чтобы понять, чего я ото всех жду. Все вопросы к нему. Пусть знает, что он за это отвечает, — бросила она через плечо и направилась к третьему этажу. — И скажите ему, что я расстроюсь, если он подведет меня.
Она оставила слуг с их возмущенным лепетом с улыбкой на губах. Конюх во главе острова? Это сделал бы Гаррон. Карлтон был простоват, но это было его хорошим качеством.
Закрыв дверь комнаты, Оливия ощутила облегчение: слабый дождь стучал по подоконнику открытого окна, огонь яростно трещал в камине. Впервые с принятия предложения лорда Бассета она осталась в приятном одиночестве.
Служанки
Она вспоминала вечера в Сосновой страже: шорох пера Гаррона, скрип деревьев за дверью, часы перед камином за уроками сражений, а потом боль в мышцах.
Она добавила в чашку молока, и напиток стал лавандового цвета. Это ей нравилось. Нечто настолько черное таило в себе удивительный цвет. Нужно было лишь немного белого, чтобы это увидеть, немного мягкого…
Может, на это Гаррон и надеялся все время. Он, похоже, был уверен, что в ней есть какой-то цвет, и он хотел увидеть его. Но Оливия была не сама по себе.
Она принадлежала Яду.
С полной чашкой она повернулась к камину. Она повесила чайник за полминуты, за три вдоха. Но, когда Оливия обернулась, она уже не была одна.
За ее столом сидел Тристан.
Он, видимо, вошел через окно: его волосы были влажными, с них капало, а черный плащ потемнел от дождя. Он расслабился, закинув ногу на ногу в кресле с высокой спинкой.
— Я думал, убедить тебя убрать Бассета будет сложно… но ты справилась сама.
— По своим причинам, — прорычала Оливия. Она осторожно скользнула одной ногой назад. Железная кочерга была у стены в зоне досягаемости. Если он дернется к ней, она подожжет его.
Она не позволит больше бить себя.
Но Тристан не двигался. Он смотрел на ее чашку чая с живым, но темным весельем.
— Признаю, я даже полюбил этот маленький остров. Заливы тут полны рыбы, деревья тяжелы от фруктов, а напитки Бассета из них сладкие и пьянящие. Я всегда думал, что обидно, что он делает их для себя. Теперь их попробует все Королевство. Ты убедительно сыграла горюющую невесту, должен отметить, — длинные пальцы Тристана обвили серебряную ложку, что была рядом с чашкой. — Я сам чуть не расплакался от вида.
Они оба знали, что Тристан никогда не проливал и слезинки. Вряд ли он даже мог.
— Теперь Бассет мертв. Ты получил, что хотел. Если не против, я хотела бы расслабиться денек перед тем, как ты снова пошлешь меня убивать.
— Больше убийств не будет, — Тристан позвякивал ложечкой по чашке, помешивая лавандовый напиток. — Ты останешься здесь и будешь управлять Зеленокровью для меня. Ты будешь наполнять мои корабли ликерами. Война назревает в Королевстве… и я думаю, что люди будут охотнее пить, чтобы забыть о бедах. Мы обернем дух в валюту. Мы сделаем печали золотом. Ты будешь моим главным рудокопом, Оливия. О, я могу попросить добавить в пару бутылок что-нибудь, но больше тебе знать не нужно, — тихо сказал он и посмотрел ей в глаза. — Я использую Зеленокровь и твои очаровательные яды, чтобы управлять войной. Я сделаю так, что победит тот, кто этого заслуживает.