Ядам и Лилит
Шрифт:
Затянув округлый мешочек, она из длинного достала лосиное копыто и, усевшись у большого плоского камня, начала мерно постукивать по нему.
– Я буду просить духов огня, чтобы они тебя признали. Смотри на огонь и готовься!
Я смотрела, как взвиваются языки пламени, с треском рушатся сгоревшие ветви, от них занимаются нижние, более толстые. Удары о камень становились всё чаще, мне казалось, что от каждого звука во все стороны разлетаются искры…
Начинай! Не знаю – был ли то голос старой ми-а, или сама Великая Старуха повелела начать танец с огнём. Разбежавшись,
Хлынул ливень, и от костра повалил густой пар, окутывая моё разгорячённое тело. Пламя с шипением угасало, а я, вскинув руки, принимала поток воды. Струи текли по лицу, волосам, по груди, животу, смывая краску, пепел и пот, и я становилась всё чище…
Утром мать вождя объявила Тойби, что моё посвящение окончено и вечером жеребьёвка. Четверо здоровых женщин отдали ей свои камушки с «особинками». От меня больше не требовалось молчание, но говорить не хотелось. Подставляя лицо ветру, внюхиваясь в него, я словно чувствовала прикосновения невидимых. Во время остановок я гладила землю – кожу Великой Старухи – и травинки, пробивающиеся из неё. Мне хотелось, чтобы старая ми-а продолжила моё посвящение. Наверное, из-за того, что мы в пути, оно было короче, чем у других женщин…
Невидимые избавили меня от резей в животе, кровь почти прекратилась. Теперь я вполне могла бы идти со второй группой, однако прежде следовало поговорить с Кы-А. Космач по-прежнему донимал моего друга и Однорукого. Раньше от его злобного рычания у меня всё сжималось внутри, теперь оно волновало меня не больше, чем воронье карканье. Я надеялась, что Кы-А не обращает внимания на оскорбления Рыжего – Однорукий подавал ему пример, но… сомневалась в этом.
Давно перестав быть вождём, Однорукий пользовался всеобщим уважением – и заслуженным. А Кы-А, получив травму в детстве, мучительно переживал свою никчёмность. Хотя вождь много раз повторял, что мой друг сделал охотников Тойби сильнее, Кы-А в это не верил. Наверняка обидные слова Космача жгли его сердце, как муравьиный яд – открытый порез! Нет, я не оставлю друга! Буду идти в одной группе с ним. Я прошла посвящение, и до следующей полной луны – пока вождь будет моим мужем – Космач ко мне лезть не посмеет. Может быть, я сумею упросить вождя дать нам другого сопровождающего?
Но Космач меня опередил. Во время вечерней еды он заявил вождю:
– Ты хочешь объединиться с другой Тойби? Думаешь, ей нужны наши калеки и больные? Мне они не нужны! Если ты их так любишь, сам и охраняй – ты же у нас лучший охотник! А я поучу мальчишек вместо тебя.
– Получить травму и заболеть может любой. В этом случае помогает вся семья. Покалеченные и больные нам нужны, а взбесившийся зверь – нет! Либо ты выполняешь мой приказ, либо ищи себе новую Тойби.
Вождь сказал это, не глядя на Космача, но так, что я даже поёжилась. Однако Рыжий и не думал униматься.
– Если бы на её месте была Светловолосая, кто бы её нёс – я или ты? – Он насмешливо махнул в сторону носилок с заходившейся кашлем женщиной.
Вождь ничего не ответил, но зазвучали раздражённые голоса охотников.
– Кончай болтовню, Космач!
– Мы
– Давненько ты не участвовала в жеребьёвке, старуха, – оскалился Рыжий. – Поэтому и предложила двух мужей, верно? Ну, держись!
– Моя мать не участвует в жеребьёвке! – отрезал вождь.
– Это ещё почему?! – взвился Космач. – На всех женщин не хватит!
– Хватит.
Поднялись двое юношей, что ходили с вождём на охоту, а вчера показывали дорогу к поляне с костром. Они родились в один день от одной матери, и в Тойби их звали братьями.
– Мы исключаем себя из жеребьёвки, – объявили братья.
Космач расхохотался.
– Чему ты учишь мальчишек, вождь? Идти против природы, отказываясь от женщин?
На другой день Космач перестал оскорблять увечных, зато на остановке прицепился к старухе.
– Что, сынок пожалел тебя? А по мне ты не так уж стара!
Не отвечая Рыжему, она занималась лечением. Кашель, раздирающий грудь женщины, стал безостановочным. Всем было понятно, что больная протянет недолго…
Кы-А стоял в стороне от группы. Подойдя к нему со спины, я вытащила из-под накидки два обломка орлиной кости.
– Их можно склеить…
Крутанувшись ко мне, Кы-А блеснул глазами.
– Ты меня обманула, Лил-Ыт! Или пошутила. Злая шутка.
– Я не обманывала и тем более не шутила…
– Звуки рождались в моём сердце для тебя! Можно склеить вещь, их не склеишь!
Моего друга переполняла обида, его губы кривились словно от боли. Но он должен услышать меня!
– Я давала тебе обещание, когда моя ми-а была жива. А вождя своим мужем выбрала, потому что об этом просил дух ми-а! Разве ты сам не видишь, каким он стал? В его лицо пора втирать краску, чтобы оно выглядело живым! Дух ми-а просил разделить с ним горе, неужели ты не понимаешь?! Ведь ты тоже её любил!
Какое-то время Кы-А смотрел на меня с сомнением, потом кивнул. Бросив своё копьё, он взял протянутые обломки и попробовал их состыковать.
– Не получится склеить, Лил-Ыт. Слишком неровный раскол.
– У тебя получится, Кы-А. В следующую луну я стану твоей женой по собственному желанию. Обещаю.
Космач к нам подкрался бесшумно, и мы оба вздрогнули, услышав его лающий смех.
– Этому не бывать, Хромоногий! В следующую луну она получит по жребию двух мужей, и ей станет не до калеки. Особенно, если среди её мужей окажусь я! – Рыжий вцепился в мой локоть, но я с отвращением выдернула руку и отскочила подальше.
Внезапно глаза Кы-А расширились, он с криком бросился ко мне, толкнул назад, к Космачу, а сам прыгнул вперёд. Прыгнул неловко, на свою увечную ногу. Она его подвела, и Кы-А упал на колено. Жуткий лающий хохот пронзил мои уши! В нескольких шагах от Кы-А два крупные пятнистые зверя разинули пасти с капающей слюной…
Гиены, как люди, живут и охотятся семьями. Зубы пещерных гиен перегрызают кости мамонтов, поэтому их большие стаи отнимают добычу у всех, включая людей. Семейство, наткнувшееся на нашу стоянку, было малочисленным. Гиены сожрали шкуру и кости убитой охотниками косули и пошли по нашему следу. Догнав медлительную группу увечных и больных людей, они сочли их лёгкой добычей. Но даже покалеченные охотники хорошо владели копьями, и, вдвое уменьшившись, стая гиен отступила. А наша Тойби потеряла Кы-А…