Ядам и Лилит
Шрифт:
Вождь должно быть сердцем почуял неладное, поэтому поспешил навстречу нашей группе. Он донёс тело Кы-А до стоянки. Земля была твёрдой и каменистой, чтобы выкопать в ней яму, пригодную для могилы, потребовались руки всех здоровых охотников.
Мать вождя позволила мне втереть краску в тело. Но от моих слёз краска растекалась, и старуха мягко меня отстранила. Когда она закончила, вождь спустился в яму и уложил Кы-А на правый бок, головой на восход солнца. Подогнул ему ноги в коленях и подложил его правую руку под щёку. Мне казалось, что мой друг спокойно спит… В изголовье Кы-А
– Наполните свои мысли благодарностью, – обратилась к людям старуха, когда её сын вылез из ямы. – Пусть дух Кы-А станет лёгким!
Мужчины и женщины долго стояли в молчании.
– Юноша, которого мы потеряли, был самым необычным в нашей семье, – тихо сказал вождь. – Его мысли бежали быстрее, чем ноги самого быстрого из охотников, и направляли его ловкие руки. Кы-А придумал, как делать наконечники из кремневых пластин и из кости, создал звуки, проникающие в сердце… Пусть дух его станет лёгким! Тело засыпьте получше, чтоб не разрыли гиены.
В яму полетели камни и комки земли. Я зажмурилась, словно каждый брошенный камень бил по Кы-А, причиняя ему боль, и стояла, пока всё не стихло. Кто-то тронул меня за руку, и я услышала голос вождя: Побудь этой ночью со мною, Лил-Ыт.
Его мать утешила бы меня быстрее. Нашла бы мудрые слова, похлопала по плечу, и я затихла бы. Но вождь не говорил мудрых слов, а, укрыв меня шкурой, молча обнимал, как поранившегося ребёнка. Так поступила бы моя ми-а, и от этой мысли я безостановочно всхлипывала. Прошедший день не склеивался в мой голове – слишком неровный скол, как утром сказал мне Кы-А… И ещё он сказал, что звуки, которых нет в природе, рождались в его сердце для меня… А теперь я лежу с вождём, а мой друг… Если бы Космач не отнял у меня копьё… Кы-А бы жил… Жил!
Вождь развернул меня лицом к себе.
– Что ты шепчешь, Лил-Ыт?
– Это Космач виноват!
Он в недоумении приподнялся на локте.
– В чём, Лил-Ыт?
Я говорила, захлёбываясь слезами.
– Кы-А первый увидел гиен… у меня за спиной… и ринулся к ним… чтобы спасти меня… Но у него не было… копья…
– Почему он оставил копьё?
Пока я рассказывала, слёзы иссякли, меня захлестнула жгучая ненависть к Космачу.
Когда я подхватила брошенное Кы-А копьё, Космач вырвал его, прорычав: «Охотник здесь я, а не ты!» И – ничего не сделал! Только когда зубы гиены вонзились в горло Кы-А, он метнул оба копья. Космач хотел, чтобы Кы-А погиб! Поэтому не дал мне всадить копьё в пасть гиене и намеренно задержал свой удар.
Когда я закончила, вождь закрыл ладонью глаза, обдумывая мои слова.
– Это очень серьёзное обвинение, – произнёс он после молчания. – Ты готова его повторить на совете Тойби?
Утром вождь созвал совет.
– Когда человек в опасности, долг того, кто с ним рядом, прийти на помощь. Это – закон нашей Тойби! Лил-Ыт говорит, что Космач нарушил его. Повтори то,
Услышав мои слова, Космач прыгнул ко мне.
– Девчонка будет меня учить, когда метать копья?!
Вождь полоснул по нему взглядом – острым, как пластинчатый наконечник Кы-А.
– Я верю словам Лил-Ыт.
– Ты веришь всем, кто тебя облизывает? – оскалился Космач.
Тут встал Однорукий.
– Меня никто не облизывает, но я подтверждаю слова Лил-Ыт. Я долго охотился с Космачом и знаю, что удары его копья всегда быстры и точны.
– Почему же пять зим назад ты назвал лучшим охотником не меня? – прорычал Рыжий.
– Потому что лучший охотник становится вождём! Молодой охотник, которого я назвал лучшим, тогда тебе уступал. Вскоре он тебя превзошёл, я это предвидел. Как и то, что, в отличие от тебя, он будет хорошим вождём.
Отвернувшись от Космача, Однорукий обратился к людям:
– Правой руки у меня нет, но оба глаза на месте, и я ими всё видел. Кы-А можно было спасти! Космач этого не сделал.
Стало тихо. Потом раздался голос вождя.
– Мы должны принять решение: по-прежнему считать Космача частью нашей семьи или изгнать из Тойби.
Встала одна из женщин.
– Вчера Космач достался мне в мужья по жребию. Я не хочу быть его женой! Пусть ищет семью, где женщины любят грубость!
За ней поднялась вторая.
– Космач кричал, что надо оставить больную в пещере. Пусть уходит и ищет семью, где бросают больных!
Встал охотник, прозванный Ып-гУ, Быстрые Ноги.
– Всем известно, что на охоте произойти может всякое. Сегодня повезло, завтра – нет. Прежний вождь был самым опытным в Тойби, но однажды ему не повезло. Он лишился руки. Космач говорит, что калеки не нужны? Пусть ищет удачливую семью, где охотники не получают травм.
Я вскочила.
– Пусть ищет себе семью, в которой людей отдают на растерзание гиенам! Ему в ней самое место!
Тут поднялась старуха.
– Космач груб, и я его предупреждала, что, если женщины ещё раз пожалуются на него, он будет исключён из жеребьёвки. Но Лил-Ыт и Однорукий обвиняют его в нарушении закона Тойби. Это обвинение влечёт изгнание из семьи. Я не согласна с сыном! Мы не должны решать, виновен ли Космач, не выслушав его.
Вождь хмуро кивнул и обернулся к Рыжему.
– Космач, тебя обвиняют в том, что ты намеренно задержал удар и позволил гиенам загрызть Кы-А. Согласен ли ты с обвинением?
– Не согласен! Я выбирал время, когда нанести удар. У меня было два копья и две гиены. Я не мог себе позволить ошибку.
– Он лжёт! – закричала я. – Кы-А оглянулся, его взгляд умолял о помощи, а Космач усмехнулся в ответ!
Рыжий мигнул сперва одним глазом, потом другим.
– А тебе не померещилось с испугу?
– Нет!
– Кто может это доказать?
– Только дух Кы-А, – вздохнула старуха. – Но его не найти среди звёзд. Космач отрицает обвинение. Мы не знаем, говорит ли он правду. Поэтому судить его за нарушение закона Тойби не можем. Но можем наказать его за грубое обращение с женщинами. Я предлагаю на три луны лишить Космача права иметь жену по жребию.