Ядерная осень

Хватов Вячеслав Вячеславович

Первые жертвы нападавших даже не успели выскочить из палаток. Народу на «Авиамоторной» прибыло, и технических помещений на всех уже не хватало. Часть местных жителей расположились в вплотную примыкавших к метро домах, имеющих выход на станцию из своих подвальных бомбоубежищ. На первых этажах заложенные кирпичом оконные и дверные проемы с дополнительно заштукатуренными щелями не пропускали радиоактивную пыль. Но все равно, всем места в этих цитаделях не хватило, и часть народа ютилась в палатках, установленных в тупиковом конце платформы. И вот теперь они метались внутри своих жилищ. Двое-трое из них выскочили наружу, но далеко убежать им не удалось. Все стрелковое оружие нападавших было снабжено глушителями, и поэтому находящиеся в ТДК, санузле и отводном тоннеле

были так же застигнуты врасплох. Лишь несколько человек успели схватиться за оружие, но были расстреляны в упор, как и все остальные. Через несколько секунд все было кончено, пороховой дым рассеялся, дав возможность единственному оставленному в живых, бывшему диспетчеру Леше, «полюбоваться» плодами «трудов» нападавших. Сами же они оценили свой «труд» сразу. Благо пороховой дым – ПНВ не помеха.

Притащив Алексея в дежурку, сладковцы (Леша сразу понял, что это они) швырнули его на кровать, предварительно сбросив с нее окровавленный труп дежурного. Тот, что был повыше, достал шприц и ампулу с «сывороткой правды». И правда, не соваться же им наверх, не имея полной информации о том, кто и где находится. Тем более, что Борисова они так и не нашли. Верзила уже было собрался сломать горлышко ампулы, когда в дежурку вошли еще двое, держа за шиворот испуганного толстяка.

– Вот, в местной каталажке нашли. Говорит, что все покажет.

– Д-да. Я, я с-с вами. – У Топорова от страха зуб на зуб не попадал.

– Ты точно все знаешь?

– Д-да.

– Смотри, – верзила засунул ампулу обратно в коробку и, передернув затвор автомата, развернулся в сторону Алексея.

21.12.2026 г. Нижегородская область. 3 километра к юго-востоку от пос. Новоселки

Положив автомат на плечо, он бодро шагал по тропинке, придерживая другой рукой сумку, набитую результатами утренней охоты. Ствол «СВД», будто подгоняя, в такт шагам игриво похлопывал его по ягодице. Все складывалось довольно удачно. Пятый день он шел по абсолютно чистой местности, никого не встречая. Темп был хороший, и к концу недели Волохов рассчитывал разменять третью сотню километров от места стычки у реки. Ветерок ласково шевелил отросшие за три месяца скитаний волосы, и если на секунду отключить память, то можно смело представить, что ничего ЭТОГО не было – настолько вокруг было хорошо. Разве что погода пасмурная. А так – типичный сентябрьский денек. М-да. Это в декабре-то! Эх, сейчас бы расслабиться, посидеть с удочкой на берегу речки. Потом шашлыки вдвоем, вино… Как когда-то с Катенькой. Кстати, через три дня у нее день рождения. Стоп. Майор остановился как вкопанный и, достав из-за пазухи контейнер, уставился на него.

Не зря Подомацкий говорил ему о жене. Тогда Волохов подумал, что это намек на тот разговор по мобильному у входа в ангар. Но теперь… Он посмотрел на окошко ввода шифра. Восьмизначный код. В конце концов, у него останется еще две попытки. Итак. День рождения Катерины. 14.12.1996. Волохов присел на одно колено. Ввел шифр. 14121996. Внутри контейнера что-то щелкнуло. Что-то зашипело – это через микроскопическое отверстие-клапан стравливается нейтральный газ, который, соединяясь с воздухом, превращается во всеразъедающую жидкость. Вот и сейчас она, капая на тропинку, зашкворчала, «съедая» случайные травинки. Путь к заданию был свободен. Наконец-то! Он просто не представлял, что будет делать, оказавшись в Москве, так и не узнав цели их ставшего таким трагическим рейда.

Так. Волохов дрожащими от волнения руками вскрыл контейнер.

«Скворцов Владимир Евгеньевич. Академик РАН. Заведующий направлением…» Он быстро пробегал глазами по строчкам. «…работающий в области…» Волохов огляделся по сторонам. «… в Москве остановился в «Президент-Отеле. Возможные места пребывания…» Он прислушался. Показалось. «адреса московских коллег, друзей…» Господи. Да как же он найдет этого академика? После ЭТОГО? Так. Спокойно. Ближайшие станции метро? Бункеры? О таком человеке, как академик, должны позаботиться. А если он оказался далеко от убежищ? Если погиб в давке?

Не важно. Вот в конце – «… доставить Скворцова В. И. в Объект «Убежище» не позднее…» и он должен это сделать. Иначе произойдет что-то непоправимое. То, о чем говорил Подомацкий и о чем он, Волохов, мог только догадываться. И, в конце концов: ради Самарина, Сотникова, Назаренко, других ребят. Он настороженно прислушался. Где-то за холмом послышался звук мотора.

22.12.2026 г. Москва. Станция метро «Авиамоторная»

Только Елена Сергеевна собралась поближе рассмотреть изъеденную кем-то ботву, как в оранжерее погас свет.

– Служба поиска, на выход, – закричали в темноте, и стоящий где-то неподалеку молодой парень сорвался с места, на ходу снимая с плеча автомат.

– Что это? – Катя, держа в руке химфонарь, схватила за рукав пробегающего мимо парня.

– Тревога. Оставайтесь на своих местах.

Послышались отрывистые команды, многократным эхом отраженные от каменных стен. Потом по ступеням застучали каблуки. И наконец раздались первые выстрелы. Заплакали сразу облепившие Елену Сергеевну в темноте дети, собранные ею сегодня в оранжерее со всей станции – «чтобы сызмальства привыкали к крестьянскому труду – пригодится».

– Так, мальчики и девочки, берем друг друга за ручку и за бабушкой наверх, – Елена Сергеевна потащила малышей на первый этаж. – Катя, иди скорей сюда.

– Сейчас, мама, – Катя, упершись плечом в стеллаж, оставшийся здесь еще со времен «магазинного» прошлого, попыталась сдвинуть тяжеленную конструкцию с места, чтобы загородить дверь.

– Падла, – командир сладковцев пнул тело Алексея, – успел их предупредить все-таки, сука.

Да. Алексей, прежде чем погибнуть, схватил обеими руками ствол автомата ближайшего к нему сладковца, и тот от неожиданности выстрелил. Очередь пришлась в точности по самодельному распределительному щитку. А патроны, как назло, оказались зажигательными. Проводка загорелась. Коротнуло. Верзила со злости выпустил в Лешу всю обойму.

Закончив строить трехэтажное здание из всем известных слов, он сунул Топорову стоявший у стола «калашников».

– Веди.

Еще минуту назад всхлипывавший, бывший гаишник сжал автомат и, перешагнув через труп, уверенно двинулся к сбойке, которая вела в технический тоннель и дальше, через сеть ходов, в двадцать седьмой дом – бывший кинотеатр «Факел», где, как не сомневался Топоров, и находился сейчас Борисов со своими боевиками и этим академиком. Мать его!

Да. Ему хотелось лично выпустить кишки этому Борисову. Но потом… Потом он найдет ее. Наверняка она в своей оранжерее. Где же ей еще быть? Копается со своими цветочками-лепесточками.

– Я бы, Сок, на твоем бы месте тоже противогаз бы надел. Ты не представляешь, какая там у них, на «Ильича», вонища.

– Как скажешь, Витя, – ты начальник, – Сокол натянул на себя противогаз.

– Вот так-то. И вообще. Зря ты сюда напросился. Ноги-то у тебя еще не зажили как следует.

– А чего ноги-то? На мотодрезине кататься одно удовольствие. А почему мы этого Топорова с таким опозданием забирать едем?

– Да разве сам не знаешь? Переезд совета начальников станций на Лубянку, объединение фээсбэшников с грушниками, неразбериха. Да и почти все люди в спецоперациях заняты были. Да и сейчас народа не хватает. Иначе разве бы нас, троих калек, – Витя шевельнул простреленной рукой, – сюда послали бы?

– Да не такие мы уж и ка… – Мотодрезина подпрыгнула, отшвырнув метров на десять в сторону чье-то тело. Трое гэбээровцев, как груши с дерева, посыпались на рельсы. Поднявшись на ноги и бегло осмотрев блокпост, они осторожно двинулись в сторону «Авиамоторной». Картина, представшая перед ними, поразила даже видавших виды бывших спецназовцев. Повсюду лежали тела убитых, догорали занявшиеся от керосинок и спиртовок палатки, на облицовке стен многочисленные следы от пуль.

Сокол уже хотел что-то сказать, как вдруг в том тоннеле, откуда они пришли, два раза гулко ухнуло. Они поспешили на звук.