Ядерная осень
Шрифт:
– Оставь ты это барахло, там у тебя все готово. Озверин – это, понимашь, такой особый коктейльчик… Ну да ладно, недосуг мне перед тобой тут распинаться, до сук мне, – Пернатый заржал, довольный только что придуманным самим собой каламбуром. – Не боись, этому Вольфраму там тоже что-то вкатили, так что все честно. Ну вот твои хоромы, располагайся, а я побежал до сук. – Пернатый опять заржал и в сопровождении верзилы в генеральской папахе направился к выходу во внутренний двор, где его уже ждала машина.
Егор же, как только за ним захлопнулась дверь, принялся осматривать свое новое жилище. Это, конечно,
Что удивило Егора больше всего, так это то, что к стене был приляпан приличный кусок зеркала, под которым стояла табуретка, изображающая журнальный столик, а на ней кто-то поставил гильзу от пушки, из которой торчала икебана из сухого ковыля.
Эстеты, мать твою!
Егор повернул подушку к себе той частью, на которой было меньше всего следов чьей-то блевотины, и рухнул на кровать, досыпать недоспанное.
Подле неожиданно вкусного обеда ему дали еще отдохнуть полтора часика и повели на тренировку.
Тихий если и выражал свои эмоции, то только где-то в другом месте. Никакой особой эйфории или даже просто хорошего настроения у него Егор не заметил. Наоборот, отчитал за тот случай с розочкой, указал еще на пару мелких ошибок и все. Потом начались обычные рутинные занятия. Разве что особое внимание было уделено освобождению от захватов. Как сказал Тихий, его следующий противник любитель повыворачивать руки и поломать шеи.
Лишь к концу тренировки, когда унесли пленника, исполнявшего роль груши с опилками, Егор решился спросить у Тихого об этом самом озверине.
– Не переживай. Глагол уже настучал Ухвату на Пернатого. Ничего бы, конечно, у этого Глагола не вышло, но на бои ходит все больше людей, и они ставят все больше барахла на бойцов. Никто не станет ходить на фуфло с подставой, так что марафета больше не будет. Разборки никому не нужны.
Егор лежал на кровати, закинув за голову руки, и рассматривал потрескавшуюся штукатурку на потолке.
Так вот, значит, откуда эта ломота и головная боль и это бесстрашие в бою. Когда же это они успели накачать его этой дрянью? Или подсыпали в питье снотворного, а потом вкололи, или добавили свой озверин прямо в чай?
Он встал, подошел поближе к лампочке, свисающей на лапше с потолка, и закатал рукава.
Нет, следа от укола вроде бы не видно. Ай, да какая разница! В любом случае завтра с Пауком придется драться без химии.
Он уже сейчас чувствовал, что все на этот раз будет по-другому. От прежней эйфории не осталось и следа. Сейчас уже час ночи, а сна ни в одном глазу, и знобит как-то.
– Эй ты там, рэмба недобитый, гаси свет, а то я тебя сейчас сам выключу, – раздалось гулким эхом по коридору.
Егор выключил свет. У охранника автомат, а у него только кулаки – не самый лучший аргумент против любого калибра.
Этот
В общем-то, ничего особенного. Накануне привезли большую партию отловленных дезертиров из какой-то танковой части. Те еще бойцы. Больше всего были расстроены местные щипачи. Мало того что светло, да еще скучающая публика постоянно отвлекается и смотрит по сторонам. Не поработаешь. Зато сейчас, когда стемнело, самое раздолье. Да и бой захватывающий: молодой, подающий надежды Бес и выигравший уже пять схваток шустрый Паук.
Звякнула сковородка, и Егор поплелся на ринг. Не было у него сегодня куража. Вот его противник – это да. Так и прыгает вокруг, совершает обманные движения и норовит зайти сзади. Егору, конечно, тоже приходится вертеться.
Он, пару раз дернувшись влево, нанес Пауку удар правой в лицо. Вернее, попытался нанести. Паук изогнулся и ухватил Егора за запястье своей левой рукой хватом снизу и потянул его к себе. Егор резко повернул захваченную руку по часовой стрелке вокруг оси, одновременно подняв ее вверх. Паук отцепился. Через некоторое время он повторил с Егором тот же трюк, только на этот раз вцепился в его левую и снизу. Егор и тут сделал все как учили. Захват ослаб, и Егор сам сжал пальцами кисть Паука. Затем он шагнул к «насекомому» и ударил его левым локтем в челюсть, а потом и левым коленом в пах. Паук согнулся, как-то странно пискнул и отскочил назад. Егор решил не упускать инициативу и нанес удар ногой с разворота, но этот вертлявый гаденыш присел и ударил Егора ребром ладони по коленке опорной ноги. Каратист хренов!
Пока Егор, морщась от боли, отходил назад, этот Паук подскочил к нему и, намереваясь дать по мордасам, схватил Егора за майку. Егор обеими руками вцепился противнику туда, где приличные люди носят часы, и, отклонившись назад, правой ногой ударил гада в колено. Алаверды, как говорится. Не став ждать благодарности, Егор вывернул левый локоть Паука внутрь и зажал начинающую расправляться руку у себя под мышкой. На суставчик при этом полагалось надавить грудью. Но не тут-то было. Это изворотливое животное оказалось еще и чем-то подковано. Паук топнул, и Егор взвыл от боли. Острые шипы вонзились в стопу. Опять бедная левая нога!
Довольный результатом засранец отскочил и забежал Егору за спину.
Пока ученик Тихого разворачивался, «членистоногий» захватил сзади его шею локтевым сгибом и принялся душить. И без того сумрачный мир вокруг стал сразу черно-белым. Егор сделал шаг назад левой ногой и поставил ее позади правой ноги Паука. Одновременно он саданул висящего у него на шее локтем по ребрам и тыльной стороной ладони по удушающему локтю. Они вместе завалились на спину. И хотя Егору было мягче, прохлаждаться он не собирался. Руки Паука разжались, Егор шустро развернулся и одарил противника двумя ударами локтей: в лицо и живот. Потом еще раз и еще, но уже кулаками. Гонг сковородки, как всегда не вовремя, прекратил это избиение младенца. Пока Егора не оттащили, он еще пару раз успел засветить Пауку по носу и в челюсть.