Ядовитый Факультет. Фея, которую вы заслужили
Шрифт:
– Комикс рисуете? Какая прелесть! Я стану популярным? Предупредите, когда начнёте его в сеть выкладывать, чтобы я мог подготовиться.
Язвит, зараза такая.Псаки псито! Каламараки вяленые!
В следующий раз всё-таки положу его в гроб. По кусочкам.
Профессор выпустил на волю косую ухмылку, распрямился, что твоя пружина, и, как ни в чем не бывало, двинулся дальше – к своему столику. Импозантный сеятель ужаса, разжижающее средство для мозгов всех девиц факультета и энергетический вампир в одном флаконе расположился
Кагата сидела к нему спиной, а то он бы и ее наверняка сожрал. Мысленно.
А всё потому, что на болоте у нас конь не валялся, и куратор прекрасно это знал. И злорадствовал. Мол, на лекциях моих в потолок плевали, так отдувайтесь теперь по полной. А мы с Кагатой, может, только потому и могли у него на парах веселиться, что на нас его вампирская сущность не действовала.
Дела-то как на самом деле обстоят? Предмет Деуса Нима – на всём потоке обязательный, прогуляешь – и плакал твой зачётный балл. А находиться в одной аудитории с профессором студенты считают карой небесной. Когда он входит и хлопает дверью, кажется, что это не дверь хлопает, а крышка гроба. Спустя пять минут уверенной диктовки у присутствующих начинает раскалываться голова. Еще пять минут – и привет, апатия!
Преподаватель одухотворенно излагает материал, прохаживаясь вдоль кафедры, а у студентов возникает ощущение, что терять им уже нечего, поскольку и без того всё давно потеряно. Поэтому можно смело хоронить мечты и планы, чтобы с чистой совестью предаться депрессии.
Вот такой у нас куратор. Зло тысячелетней выдержки в нём сидит, не иначе.
Однако мы с подругой почему-то куратороустойчивы и довольно кураторонезависимы, раз умудряемся в его присутствии умирать со смеху на последнем ряду. Ума не приложу, в чём подвох.
В общем, бесим мы его неимоверно, только он виду не подаёт, добреньким прикидывается. И исподтишка бьёт, исподтишка. Сначала контрольные наши не засчитал, хотя лично Кагата у нас умница и отличница, а я своё раздолбайство искореняю путём приобретения чугунной задницы и усиленной зубрёжки формул.
Теперь болото ему в сад превратить, видите ли, приспичило.
Я уже пыталась убиться о талмуд по магическому природоведению из чувства своей полной никчёмности, честно. Кагата в последний момент спасла.
А сейчас куратор, видимо, решил прикончить меня быстродействующим ядом своей надменной улыбки и закрепить результат пронзающим навылет взглядом.
Кагата заживляла мои раны плодами устного народного творчества. То есть сплетнями.
– Говорят, едва он в нашу академию перевелся, как принялся паясничать, – жизнеутверждающе шептала она. – Что значит паясничать? Ну, смотри. Деус Ним выбирает жертву – это раз. Парень, девушка, неважно. Деус Ним кормит жертву мороженым. Непременно клубничным. Непременно в приватной обстановке. Это два. Деус Ним замахивается на жертву – там же, в укромном уголке. Это три. И-и-и-и…
Она до безобразия затянула своё «и», после чего придвинулась ко мне вместе со стулом.
–
– Что? – ошеломленно переспросила я.
– Це-лу-ет! – по слогам выдохнула она мне в ушную раковину.
Я в изумлении отстранилась.
– Псих?
– Больше тебе скажу. Маньяк! – рассмеялась Кагата.
Наши с профессором взгляды встретились и даже как будто друг о дружку споткнулись. Едва ли этот выбритый, лощёный материал для сплетен отвечал моим представлениям о маньяке.
Визуальный контрудар лишил его равновесия и привёл в замешательство, вызывая непроизвольные лицевые конвульсии. Кривизна ухмылки не по канону. Дёргающийся глаз. Пылающие кончики ушей. О, да это прогресс, доложу я вам!
Если хочешь преуспеть, демонстрируй уверенность. Работает стопроцентно. Блефовать разрешается.
Поднабравшись этой самой уверенности, я уставилась на Деуса Нима с нескрываемым триумфом.
Так-так, товарищ пожиратель ресурсов. Вот Нойте и открылись пикантные подробности вашей личной жизни. Жаль, правда, что с таким опозданием.
Наверное, всему виной моя крайняя нелюдимость. Это Кагата у нас не пропускает ни единого светского раута, где рождаются и процветают всевозможные слухи. А я… Что я? Как истинная зануда и тихоня-затворница, я каждый вечер плетусь к себе домой, чтобы завалиться спать.
До «спать» мне оставалось чуть меньше пяти часов. Изнемогая под прессом новой информации, я извлекла из рюкзака свою любимую эмалированную кружку с трёхцветным рисунком леса на белом фоне и обмотанной шпагатом ручкой.
Кружка звякнула о стол практически без моего участия. Я занималась тем, что гипнотизировала одного обитателя факультетской экосистемы (вид – профессор, подвид – злой), поэтому не заметила, как ёмкость наполнили. Весьма ароматным чаем наполнили, между прочим, с брусникой, листочками смородины на дне и привкусом имбиря.
Я отхлебнула на автомате, закашлялась, пришла в себя и разорвала с куратором зрительный контакт.
Кагата таращилась то на меня, то на лесную кружку с суеверным трепетом.
– Ты это как сейчас провернула? – пролепетала подруга.
– Что провернула? – не поняла я.
– Чашку наполнила. Она пустая была – и бац! Вода, листочки, ягоды… Вот это всё.
– А разве официантка только что не проходила?
– Не было ее, не было! – зашептала Кагата с видом заговорщицы, раскрывшей страшную тайну. – Так что тут одно из двух: либо твоя чашка – магический артефакт, либо сама ты – ведьма.
– Да ну, – отмахнулась я. – Еще чего. Какая из меня ведьма? Мне бы для начала с болотом разобраться…
Заподозрив в проделках Деуса Нима (фокусник несчастный), я вскинула голову, чтобы испепелить его взглядом. Но негодника и след простыл. Отвлёк – и смылся. Славная тактика!
Блюдо, что мне причиталась, я проглотила, глазом не моргнув, хотя габариты у него были приличные. Студенческий организм, истощённый теорией и практикой, знаете ли, требователен к обилию пищи. Фигуру мы не блюдём, крошечные порции с низким содержанием калорий выглядят для нас как насмешка.