Яду, светлейший?
Шрифт:
И так жалко его стало! Ладно, инквизитор, но подчиненного зачем мучить, чем он виноват, что ты перед Верховным выслужиться хочешь?
– Йозас, – заискивающе попросила я, – может, ты в уборную на минутку отлучишься, отвернешься там, а я мышкой?
Тот лишь покачал головой:
– Ох, накажут меня, госпожа Аурелия!
Да куда больше, бедняга и так наказан, будто при жизни к демонам угодил, архивы грешников перебирать.
– А я скажу, что воспользовалась заклинанием оцепенения. Ну?
Тишина. Вот ведь запугала новая метла!
Молитвенно сложила руки на груди:
–
И секретарь сдался:
– Хорошо, у меня как раз чернила заканчиваются, схожу за новыми.
Ну не золото же!
В порыве чувств запечатлела на щеке Йозаса поцелуй и, пританцовывая, направилась к двери. Для порядка, разумеется, постучала. Ну и лицо сделала страдальческое: начальство нельзя радостью пугать.
– Войдите! – послышалось неприветливое с той стороны.
Судя по голосу, действительно молодой, но не юнец.
Ну, с надеждой!
Инквизитора я заметила не сразу, несколько раз растерянно оглядела знакомый кабинет. Да и знакомый ли? К примеру, то странное кресло с железным светильником в форме подсолнуха над спинкой, я не помнила. Равно как того стола, уставленного разного рода пробирками и увеличительными стеклами. Я точно в службе магического контроля, а не в лаборатории?
– Доброго дня, светлейший!
Наконец обнаружив инквизитора за стопками бумаг высотой в человеческий рост, с широкой улыбкой направилась к нему. Пока я видела только его спину, но она произвела на меня благоприятное впечатление. Когда инквизитор обернулся, оно лишь укрепилось. Приемник Мозе оказался приятным молодым мужчиной лет двадцати пяти. Симпатичным, тут Йозас не обманул. Мягкие струящиеся темные волосы, карие глаза – вылитый инкуб! Лицо открытое, приветливое, но низко посаженные брови и линия подбородка не давали обмануться, передо мной вовсе не «сладкий мамин мальчик».
Одет просто, даже слишком просто: в белую рубашку и невнятные серые брюки. Повертев головой, обнаружила серый же камзол с золотистым кантом, небрежно переброшенный через спинку кресла. Сюртука не было вовсе.
– Простите, с кем имею честь?
Инквизитор отряхнул ладони и выбрался из бумажной крепости.
Ноздри затрепетали от исходившего от него мускусного запаха. Куда там прежнему светлейшему, сразу видно, передо мной столичная штучка.
Поставив корзину на пол, представилась:
– Аурелия Томаско, ведьма.
– Линас Клавел, инквизитор.
Хихикнула: забавно вышло.
– Вы, наверное, на аттестацию. Проходите, присаживайтесь, – он махнул на то самое странное кресло с лампой. – Я пока возьму ваше дело у секретаря.
– Дело?
Садиться на непонятную штуковину не хотелось, поэтому осталась стоять.
– Ну да, на каждую ведьму заводится личное дело. Вы когда записывались?
– Простите, я не записывалась.
Линас замер на полпути к двери, всем корпусом развернулся ко мне.
– В таком случае… – недовольно начал он.
– В таком случае – вот. И сверху деньгами. Сто злотых. Только я потом занесу, сейчас нет.
Зажмурившись, явила свои верхние прелести без покровов. Обычно они действовали на мужчин
– Что – вот?
Приоткрыв один глаз, убедилась, инквизитор не только не возбудился, наоборот, нахмурился еще больше.
– Женская грудь, – растерянно пояснила очевидное.
Может платье до пояса стянуть, потрясти? Или сразу юбку задрать – как там у них в столице положено?
– Это я и сам вижу, мне она зачем?
– Ну как же, – заерзала, пытаясь без ущерба для платья оголиться чуть больше, – вы мне патент, регистрационный номер, я вам – удовольствие.
– Вот как?
Прищурившись, Линас наконец уделил внимание тому, что ему столь усердно предлагали. Судя по брезгливо поджатым губам, остался недоволен.
– Прикройтесь, госпожа-как-вас-там, и всего хорошего! Запись на аттестацию у секретаря. Обещаю, вашу ауру я осмотрю с особым пристрастием и исключительно при свидетелях.
С тем же успехом он мог в меня плюнуть.
– Подавись!
Пылая от переполнявшего меня гнева, швырнула в него корзиной и, едва не снеся дверь с петель, вывалилась в приемную. Там отдышалась, привела себя в порядок и улыбнулась только-только вернувшемуся Йозасу:
– На кое число там последняя запись на аттестацию? Внеси мое имя на двести лет позже.
Обойдусь я и без регистрационного номера, и без аптеки Мару, и без Колзия, в Малых ямках тоже работы хватает.
Глава 2
– Что ты сделала?!
Гражина уставилась на меня так, будто моя кожа покрылась бородавками. На всякий случай проверила – нет, по-прежнему гладкая, чистая. А некоторым не нравится. И я тоже.
Вот уже два дня мысли об упрямом, самонадеянном и далее по списку инквизиторе не давали покоя. Я даже к Юргасу заглянуть забыла, настолько разозлилась. Впрочем, и к лучшему. Просто так к Юргасу лучше не соваться, нужно подготовиться. Если сомнительным личностям, которые вечно столовались в его трактире, хватало едкого словца или, на худой конец, проклятия, то с темным магом мне не совладать. Лучше заранее продумать, что ему предложить, чтобы не оказаться в кабале. Вот кем бы Линасу заняться, да струсит, это не отчеты плодить и регистрационные номера выдавать.
– Ясное дело, у мужика проблемы. Стал бы лучший выпускник, красавчик, обладатель серебряной ложки во рту устраиваться волостным инквизитором? Такие оседают в столице, крутят любовь и женятся на дочках министров. А этот… Ни один мускул не дернулся, словно я ему отбивную предлагала.
Смачно откусила румяное яблоко и одним пальцем, небрежно перелистнула страницу старинного гримуара. Он достался мне от бабушки, а ей – от ее бабушки. Словом, вещь старинная, надежная, с рисунками тушью на полях, многочисленными пометками. Я тоже оставляла свои, вносила посильный вклад в развитие ведьмовства. Без ложной скромности, в свои двадцать три года я добилась определенных успехов, недаром столько времени проводила на кухне, подбирая новые сочетания и проверяя их на мышах. Последние поумнели и обходили мой дом стороной, дошло до того, что приходилось за деньги покупать у ребят.