Яду, светлейший?

Романовская Ольга

Сейчас мне требовалось найти одно запретное заклинание – рецепт приворотного зелья. Обычно я такими делами не занимаюсь, но Агнешка буквально свела меня с ума. Люблю-не-могу, утоплюсь, если не будем вместе. Ходила попятам, канючила. Я неизменно отказывала, но раз с аптекой не выгорело, придется возмещать убытки. Да и вообще, я теперь ведьма свободная, пора расширять сферу деятельности. Я и расширила, вытащила гримуар. Много ли на «воде красоты» да заговорах от кашля заработаешь! А тут приворот, порча, яды, проклятия разные.

К примеру, можно усыпать лицо соперницы веснушками или в ответственный день вызвать у нее понос. И жива останется, и мне заработок.

– Так он красивый?

Лицо Гражины приобрело мечтательное выражение.

Усмехнулась:

– Полагаешь, ему костлявые блондинки нравятся?

– Ну, на тебя же он не польстился, почему бы мне не попробовать?

Судя по бесенятам в глазах, она не прочь была сыграть с Линасом в карты на раздевание. Даже чуточку жалко инквизитора стало. Не понял пока, болезный, какое осиное гнездо разворошил. Гражина и вовсе его на себе женит. Ей семью хочется, детишек, но все никак. То ли внешность мужчин смущает, то ли род занятий. Хотя бояться там абсолютно нечего: Гражина умела «зашептать» любую хворь, физическую или душевную, а в остальном одуванчик одуванчиком.

А что, если?..

Отогнала от себя притягательную мысль, но она упорно вернулась вновь.

Ведьма я или нет, неужели спущу оскорбление? Я к нему со всеми прелестями, а он!..

Осталось только выяснить, согласна ли потенциальная невеста.

– Хочешь его?

– Кого?

Закатила глаза:

– Инквизитора, красавчика нашего.

Заодно фамильное зелье испытаю, не желаю абы что клиентам продавать. Вдруг не влюбится Петрусь в Агнешку, а мне деньги возвращать, репутацию портить.

Подружка отмахнулась:

– Вечно ты шутишь, Аля!

– Даже не думала.

– Но ведь это противозаконно.

А у самой глаза заблестели. На благодатную почву упали мои слова.

Состроила кислую мину:

– Чихала я на его бумажки! Это ты у нас паникерша, каждой гербовой бумаги боишься.

– Так ведь как не бояться, когда…

– Тсс!

Запечатала пальцем ее губы. Не желаю больше слышать о карах столичных и регистрационных номерах, все равно их скоро отменят. С моей помощью. Первый закон жизни – не переходи дорогу ведьме, а то хуже станет.

– Значит, так, – убедившись, что поток возражений иссяк, зашелестела страницами гримуара, – я зелье сварю, а ты после сама решишь, нужен он тебе или нет. Хотя мужчина действительно симпатичный, года на два старше меня, темненький, вежливый, спокойный.

– На словах-то все сказка, только как ему зелья подлить? Положим, запишусь я на аттестацию, но это еще когда будет! Да и вдруг он там не один, свидетелей приведет, как с тобой грозился.

В этом вся Гражина, соткана из страха и сомнений. Мы с ней противоположности не только во внешности, но и по характеру.

– А голова тебе

на что? – Постучала кулачком по затылку. – Прикинься дурочкой, упроси Йозаса допустить до начальственного тела. Мол, познакомиться хочешь, уточнить детали какие. Только непременно жаркий день выбери, чтобы светлейшего мучила жажда. А тут ты в лучшем платье, с чаем в туеске. Главное, моей ошибки не повторяй, не оголяйся сверх меры, иначе заподозрит неладное, пить откажется. И сама с ним за компанию выпей, чтобы бдительность усыпить.

Приворот на ведьму не действует, хоть на обычную, хоть на шептунью.

– Сама-то почему приворожить не хочешь, мне отдаешь, раз такой красавчик? – подозрительно прищурилась Гражина. – Покажи сначала своего кота-инквизитора в мешке. Может, я и в поиске, – она эффектным движением перебросила косу с одного плеча на другое, глубоко вздохнула, до предела натянув тонкую ткань на груди, – но на первое попавшееся не кидаюсь. И вообще, подружка, ты приворот временный сделай, не хочу я замуж за инквизитора. Так, приятно проведу время, аттестацию отменю и обратно. Не у одной тебя клиенты, я своих терять тоже не хочу.

Экая проблема, хочет взглянуть, покажу.

Пробежав глазами оглавление, открыла гримуар на нужной странице. Так, что там у нас?.. Все имеется, осталось только с чердака принести.

Помешивая колодезную воду на небольшом огне, перетерла между пальцев щепотку цветков акации, дождалась, пока она поварится пару минут и добавила корня одуванчика на кончике ножа.

Нетерпеливая Гражина сопела в ухо, нервировала. Не выдержав, отправила ее зажечь ладанку.

– И волосы, волосы непременно распусти!

– Не маленькая, знаю! – огрызнулась она.

Порой казалось, из нас двоих я старшая, хотя это не так, подружке уже к тридцати.

Гражина местная, родилась в избушке у самого леса, собственно, там до сих пор и жила, хотя в Малые ямки наведывалась часто. Отец у нее пушного зверя бил, мать – потомственная знахарка. Поговаривали, будто мужа своего она у смерти отшептала, нашла, раненного, на опушке, пригрела. А тот, молодец, не струсил, отблагодарил, женился.

Мое детство прошло на окраине Колзия. Мать воспитывала меня одна, как до этого ее – ее мать. Так уж повелось, рожали в нашей семье без мужа, вроде как силу колдовскую берегли.

Матушка работала на Юргаса, а я не захотела, взбунтовалась, уехала учиться разным премудростям к двоюродной тетке в соседнюю волость. Вернулась уже после матушкиной смерти, продала дом, купила этот: не желала оставаться в Колзии, Юргас бы не отстал. Вроде, зла на меня он не держал, отпустил, но кто ж его знает! У него на лице одно, а в душе совсем другое. И не стареет вовсе, точно демон какой или слуга Чернобога!

Тяжелый аромат ладана щекотал ноздри; от него чуть кружилась, болела голова. Ничего, еще немного потерплю, открою окна.