Ядвига
Шрифт:
Дима пытался поговорить со мной, но мой безразличный взгляд заставил его отойти от меня. Ему больно, я чувствую это. И от этого ещё сильнее страдаю.
Собрание, где всё выяснялось, проходило как в тумане. Даже Авдотья потеряла для меня какой-либо интерес. Верховная приняла решение сжечь весь совет, причем она не тянула с решением и уже через полчаса были сооружены костры. Дикость происходящего выходила за границу моего понимания.
— Мы можем уехать, — сказала бабушка.
— А ты?
— Верховная
— Тогда я хочу убраться отсюда.
— Дитя моё, — совершенно в не свойственной манере начала бабушка. — Поговори с ним, она сказала, что не даст тебе развод.
— Я не спрашивала.
— Я спросила, когда мы разговаривали.
— Мне сейчас совершенно на это плевать, я хочу быть подальше отсюда.
Больше не было вопросов, не было разговоров. Бабушка вызвала такси до аэропорта, один Дима вертелся передо мной и пытался поговорить.
— Я не отпущу тебя, — перегородил дорогу к такси.
Бабушка молча его обошла и села в машину.
— Уйди, Дим.
— Не делай этого с нами, я совершил ошибку. Позволь объяснить, позволь исправить.
— Нет.
— Я люблю тебя.
Каждое его слово причиняло боль, меня словно пытались откачать, но делали только хуже.
— Я сейчас уеду, и ты этого не исправишь.
— Это конец? Что будет с нами?
— Я не знаю, — сказала едва слышно и села в машину.
Я держалась до дома, больше не плакала, как в самолете после слов Димы. Только приехав в дом своей семьи, увидев растерянную и взволнованную маму, я выпустила боль наружу и упала перед крыльцом на колени, завыв от боли.
***
Ядвига
Прошло три дня, как я приехала домой. Истерика прошла, слёзы больше не льются. Только вот душа болит.
— Не замерзала, сидишь здесь целый день? — спросила бабушка, накидывая на мои плечи плед.
— Всё в порядке.
— Врать ты никогда не умела, — усмехнулась бабушка, присаживаясь со мной рядом.
— Я думала, ты снесешь мою любимую беседку.
— Хотела, но не назло тебе, слишком больно было от воспоминаний.
— Почему ты не сказала?
— Каждая ведьма из совета приносила Верховной клятву о неразглашении. Я не могла её обойти, что только не перепробовала. Поэтому решила замуж выдать, чтобы спасти тебя дурную, а ты что сделала? Сбежала! Ох, я и злилась, как тебе не угрожала, ты только больше свой подбородок вверх поднимала. Нужно было сразу понять, что своим путем пойдешь, уж слишком на меня похожа.
— Могла хоть жениха получше выбрать, — усмехнулась, вспоминая старого ведьмака.
— Да тебя все боялись, как огня, один инквизитор, как привязанный ходил. Я даже проверила его, думала ты по глупости приворожила, так нет,
— Баб, какая любовь? Разве предают, когда любят?
— Молодая ты ещё, импульсивная, как и я, впрочем. Когда любят, могут и предать, если о последствиях не думают. Разум то его был затуманен, он видел только тебя и проложил к тебе дорогу, как мог. Глупость, конечно, что ведьмаком стал. Только душу исчернил, да и для своей матери тыл прикрыл. Он ведь не понимает, как она им крутит. Ты пойми, я, когда эту гадюку в первый раз встретила, сразу поняла, от неё ждать ничего хорошего не нужно. Она всегда делает то, что выгодно ей.
— Зачем ей нужна я?
— Думаю для отвода внимания от слабой дочери. Причем, скорее всего, не из-за того, что она за неё беспокоится, а чтобы не опозориться.
— Ты знаешь про Марьяну?
— Однажды случайно её увидела. Не стала это афишировать. Думала, воспользуюсь этим в нужный момент, но как-то не пригодилось.
— Можно объяснить, постараться понять, но он мог сказать, когда брал меня в жены. Кстати, ты вела себя так, словно ничего о нём не знала, я чётко помню, как ты удивилась.
— Из меня вышла хорошая актриса, — улыбнулась бабушка.
— Противно от всего. Наш мир настолько лживый, одни интриги, предательства.
— Мне кажется, что ты сама его сейчас так воспринимаешь.
— Я не хочу власти.
— Так это неплохо.
— Баб, я не справлюсь со всем.
— Я раньше тоже так думала, переживала о тебе. Ты всегда принимала всё слишком близко к сердцу. Черная ведьма с душой Белой. Думала, что это твоё самое уязвимое место, но я ошибалась. В этом твоя сила. Мир изменился, нам нужны перемены. Больно, но я признаю это.
— Не хочу.
— Ты уже не исправишь ничего. Но ты можешь сделать ВСЁ, чтобы повернуть в свою пользу. Ты любишь ведьмака?
— Не хочу об этом.
— Ядвига, ты любишь Дмитрия?
— Люблю.
— Тогда почему ты здесь?
— Ба, ты сейчас прикалываешься?
— Он твой муж, он оступился, Но без него тебе плохо. Зачем мучить себя из-за чужой ошибки?
— Совершенно не понимаю, к чему ты ведёшь.
— Я тебе говорю о том, чтобы ты вернулась и проучила своего ведьмака, чтобы он больше не думал, что может так с тобой поступить.
— Зачем мне вообще к нему возвращаться? Пускай теперь будет один.
— Нет, иногда я сомневаюсь, что ты вообще черная. Дорогая не забывай кто ты! Ну что ты сейчас делаешь? Сопли на кулак мотаешь, да и ноешь в подушку по ночам. Ты к нему все равно вернешься, потому что любишь, или простишь, когда он отойдет и прибежит добиваться твоего прощения. Ты не глупая девочка, подумай. Лучше выйти из этой ситуации победительницей, чем проигравшей.
"Бабка дело говорит!", — важно сказал кролик.