Якудза
Шрифт:
Тоннель кончился неожиданно. Виктору уже успели наскучить бесконечные повороты и длинные перегоны, похожие друг на друга словно трубы канализации, как вдруг очередной замысловатый зигзаг подземной дороги окончился… ничем.
Сноп яркого света ударил в глаза Виктору, и он еле успел нажать на тормоз.
Правда, это не сильно помогло.
Платформа жестко ткнулась в перегораживающую путь баррикаду, сваренную из стальных полос, и, как рассерженная кобылица, мощно поддала задом.
Виктора вынесло с водительского
Приземление прошло удачно – сработали навыки, привитые в школе нинпо. Виктор приземлился на стопы, перекатился вперед, гася инерцию, после чего поднялся на ноги и огляделся.
Н-да…
Окружающая обстановка не располагала к буйному веселью по поводу окончания длительного путешествия по антарктическому метро.
Он стоял на ровной площадке перед большим открытым ангаром, внутри которого замерла на четырех стальных подпорках мечта любого уфолога – самая настоящая летающая тарелка. Самолет Николая Теслова.
Помимо тоннеля, из которого вылетел Виктор, на площадку выходили еще две аналогичных черных дыры с поблескивающими на свету ручейками рельс и крашенными в знакомую черно-белую полоску стальными баррикадами, знаменующими конец пути.
Именно такая ассоциация промелькнула в голове Виктора. Потому что за этими нехитрыми укрытиями удобно расположился пяток снайперов с мощными винтовками, увенчанными суперсовременными компьютерными прицелами. Хотя для того, чтобы с такого расстояния превратить человека в решето, особо навороченных прицелов и не требовалось.
Помимо снайперов на площадке находились еще два десятка гладкошеих гемодов, тупо вдавливающих в плечи приклады автоматов и одновременно совмещающих в одну линию нехитрую комбинацию из прорези в прицельной планке, мушки и цели в лице Виктора Савельева.
Цель отметила, что расположились гемоды на редкость грамотно, четко вдоль стен по периметру площадки и при этом так, чтобы линии выстрелов пересекали сектора под всеми возможными углами, при этом не задевая своих.
Отступать было некуда. Обратно в тоннель – не успеть, тем более что он напрочь перегорожен вставшей на дыбы, а после завалившейся набок платформой. До летающей тарелки тоже не добежать. Будь хоть ты сто раз ниндзя, гемоды и по смазанной тени не промажут. И с силой пока неважно – все, что было, на последнего ульфхеднара израсходовал. Так что серьезных поводов для беспокойства пока не имелось. Хотели б пристрелить – пристрелили бы сразу.
Виктор, не торопясь, подогнул колени, сел на каменный пол площадки, подобрал ноги под себя и расслабился.
Ждать пришлось недолго.
Из ангара, насвистывая нехитрую мелодию «Милой пташки», вышел человек в ладно подогнанной по фигуре эсэсовской форме с новыми блестящими погонами оберштурмбаннфюрера на плечах.
Увидев Виктора, эсэсовец прекратил свистеть и широко улыбнулся, словно неожиданно для себя увидел давнего
– И какой русский не любит быстрой езды? – сказал оберштурмбаннфюрер, кивнув на опрокинутую платформу.
– А еще русские считают, что свистеть – это плохая примета, – заметил Виктор.
Однако эсэсовец на сарказм собеседника не отреагировал.
– Признаюсь, я прозевал твое прибытие, – сказал он. – Не смог удержаться и полез осматривать самолет Теслова. Совершенно новые технологии. Просто чудо по сравнению с нашими старыми летающими дисками, хотя этому чуду еще только предстоит стать настоящей боевой машиной. Пока это еще суперсекретный проект.
– Который рассекретили, чтобы я увидел самолет и вылез из тоннеля как таракан, унюхавший ловушку с «Комбатом»?
– Типа того, – кивнул оберштурмбаннфюрер. – Тем не менее ты не поверишь – я правда рад тебя видеть.
– И, как я понимаю, от той большой радости ты выставил тут роту гемодов, готовых по твоей команде превратить меня в дуршлаг. Веселый ты парень, Генрих, как я погляжу.
Улыбка сползла с лица эсэсовца.
– Я получил приказ о твоей ликвидации, Виктор, – произнес он. – Но я не хочу его выполнять.
– Отчего же?
– По двум причинам. Во-первых, я верю медиумам из общества «Врил», которые считают, что ликвидация ключевых исторических фигур может привести к гибели нашего мира. И второе…
Рауде замолчал.
– И второе? – нарушил молчание Виктор.
– И второе – я не убиваю тех, кто спас мне жизнь. По крайней мере до тех пор, пока есть возможность с ними договориться.
Виктор усмехнулся.
– И о чем же ты хочешь со мной договориться?
Не боясь запачкать новую форму, оберштурмбаннфюрер опустился на пол площадки напротив Виктора, в точности повторив его текучее движение и зеркально скопировав позу со скрещенными ногами.
«А ведь он тоже синоби, – отметил про себя Виктор. – Причем не ниже, чем мастер стихии Воздуха. Если не выше».
«Ты знаешь о чем, – возник в его голове мыслеобраз, вычерченный огненными иероглифами, – и Виктор понял, что не ошибся. – Мы могли бы работать вместе».
«Над чем?»
«Над созданием нового мира».
«Меня устраивает старый».
«Но ты же понимаешь, что сохранение старого мира невозможно. Машина войны уже запущена, и на этот раз вермахт не допустит ошибок прошлого. В новом мире ты сможешь занять место, достойное синоби стихии Пустоты. Знак Наставника на твоей груди ты станешь носить по праву».
«Наставника для кого, Генрих? Для волколюдей с деревянным клином во лбу?»
«Для идеальных воинов, каким являешься ты сам, обличье воина не имеет значения. Важны Дух, Сила и Путь. Все это сможешь дать им ты. Я сам буду ходатайствовать перед фюрером о твоем назначении вторым Наставником».
Виктор медленно покачал головой.
«Наши пути не совпадают, Генрих. И никогда не совпадут. Думаю, ты знал об этом изначально».
Огненные иероглифы потускнели, словно питающее их пламя потеряло силу и стало медленно угасать.