Ямата-но Орочи
Шрифт:
— Рюсей Орочимару всегда слишком мягок, — недовольно поморщился Кизаши.
— Жесток и мягок? — указал на несоответствие выданных мне за один разговор характеристик Минато.
— Именно.
— Я не стану резать людей только ради того, чтобы подавить пассивное неприятие новой власти и религии, — отмахнулся я от Кизаши. — У меня было десять лет до этого, чтобы создать условия для нормального объединения Страны Огня. Я не сидел без дела.
— Без дела не сидели полоумные фанатики на юге, сжигающие все подряд во имя Воли Огня или чего они там еще навыдумывали, — поджав
— И каков же был результат их деятельности, ученик? — спросил я. — Рюджинкё — это учение живых, учение бессмертных. Гонениями и смертями его не отодвинуть — так его можно лишь приблизить. Мученичество праведных приобщает к Рюджинкё сильнее, чем часовые увещевания монаха о пользе праведной жизни.
После моих откровенных слов на скале на миг повисла тишина. Даже слышно было, как внизу вновь срабатывают печати и ловушки. Над лесом поднялся дым, но на этот раз серый и стойкий — аналог слезоточивого газа.
— Ты жесток, Орочимару, — немного ошеломлено покачал головой Кизаши в ответ на мои слова.
— Ты не первый день командуешь шиноби, Кизаши. Ты понимаешь, что на войне любой твой приказ приведет к смертям. Одно твое слово — и в деревню может вернуться не десяток, а сотня гробов, — я внимательно посмотрел на своего ученика. — Этому знанию я должен был научить тебя. А теперь пойми, что вся моя жизнь — это бесконечная война. И всякое мое решение стоит чьих-то жизней. Потери будут так или иначе.
— Не будь войны, потерь было бы меньше, — ровным тоном заметил Минато. — К чему было начинать ее и подталкивать к ней Дана, если ты так уверен в Рюджинкё.
— Может, смертей было бы и меньше, — не стал спорить я с Намиказе. — А может, и нет. Мирный план объединения Страны Огня был, но на него ушло бы больше времени, потому он был резервным. Я, конечно, временем одной жизни не ограничен и мог бы позволить себе продвигать свою политику три, четыре, пять поколений. Однако у меня есть сдерживающие факторы, которые заставляют торопиться.
И эти факторы сейчас спорым темпом приближаются к Конохе… А еще, пусть это прозвучит цинично, но мне просто лень ждать столько времени. Я же совсем не для того переселялся в этот мир, в конце концов! И еще я обещал Сальме мир и порядок от моря до моря, а она, вполне возможно, не сможет дождаться его, если процесс растянется на сотню-другую лет.
— Так или иначе, история сослагательного наклонения не имеет. Что сделано, то сделано, и это останется на моей совести, — решительно сказал я паре Хокаге. — Вернемся к нашему вопросу. У тебя, Минато, не сохранилось планов по захвату Конохи в бумаге?
— Есть то, что прорабатывали мы с Шикаку, — ответил мне Намиказе, подойдя ближе и тоже глянув вниз со скалы на Коноху. — У Като были свои стратагемы, но я знаю только их содержание.
— Неплохо. А теперь подробнее.
— Основная часть планов строится вокруг атаки с воздуха. Налет с поражением стены и расположения постов и узлов барьерных техник, — Минато указал пальцем на упомянутые объекты. — Воздушный десант тоже рассматривался, если разведка будет затруднена.
— Воздух воздухом, но с земли поддержка всяко нужна даже
— Не без этого, — согласился Минато. — Но действия наземных отрядов зависели от успеха воздушных.
— Какие пути переброски рассматривались?
За десять лет, пока Страна Огня была разделена, не я один строил планы по присоединению отколовшейся половины. Естественно, южане тщательно прорабатывали возможные варианты возврата Конохи, и теперь я хотел использовать их наработки в своих интересах. Укрепить уязвимые места лишним не будет. Так же, как и взять под контроль удобные для Нагато высоты.
Гор, скал и холмов вокруг Конохи хватало. Их в этом мире вообще с излишком, как на мой взгляд. Окружающие Лист высоты многие годы назад уже были исследованы. Пока та, на которой скрывался Нагато во время нападения на Коноху, не найдена, но ею может оказаться любая. Дзюцушики на них есть, но помогут ли они? Чакра — это все-таки не радиоволны, она может соединить этот мир с загробным, так что теоретически преград для нее быть не должно. Например, для связи Древесных Клонов горы не помеха — информация передается по корням, словно по нервам. Или возвращение опыта Теневых Клонов — оно вообще мгновенно, словно пространственно-временная техника. Синхронизация моих автономных клонов тоже происходит быстро и вне зависимости от расстояния, но там все завязано на душу. А каков механизм техники шести путей Пейна, мне достоверно пока не известно. Может, нечто больше похожее на Нити Чакры?
— Разлом к северу отсюда — тоже неплохой путь. Тяжко по нему идти, но сенсорным техникам сложнее в нем засечь посторонних, — продолжал тем временем говорить Минато.
— О, генины, кстати, уже все его миновали, видать, — приложив ладонь козырьком ко лбу от солнца, заметил Кизаши. — Экзамен начнется скоро, значит.
— Раз вспомнили про экзамен… Я просмотрел вопросы к нему, — сказал Намиказе, — не сложноваты ли они для генинов? Или есть какая-то хитрость?
— Обычная математика, — отрицательно покачал я головой. — Если генин в тринадцать лет не способен запомнить, как обращаться с интегралами и прочими матрицами, то какой он, к демонам, шиноби? Практика концентрации Листа и ее аналоги в других какурезато — это основа, которой обучают чуть ли не с пеленок. Новомодные нингу, типа диктофонов и фотоаппаратов, упрощают жизнь, но память для ниндзя — это наиважнейший инструмент.
— Ага, помню-помню. В ваше время было в порядке вещей заучивать весь Трактат о тридцати шести стратагемах, — кивнув, припомнил Кизаши. — До сих пор помню каждую страницу, хоть устарела книжка уже изрядно.
Я кивнул, соглашаясь с Кизаши. Сейчас стали об этом подзабывать, но для шпионских миссий без отличной памяти никуда. У меня с этим проблем нет со второго рождения, но и для Джирайи постранично запомнить несколько изданий своих книг — не такая уж большая задача.
— Единственная хитрость письменного экзамена в том, что он проходит после преодоления полосы препятствий, — пояснил я для Минато. — Сложно заставить голову работать, когда тело вымотано физическим трудом.