Ямщик, не гони лошадей
Шрифт:
ПИТЕР. Тогда не было причесок, ДЖИНН. Их не носили. Волосы ее были прямы и гладки и зачесаны назад. И скреплены гребешком… Можно повернуться?
ДЖИНН. Нет, нет (собирает волосы назад). А туфли, какие на ней были туфли?
ПИТЕР. Самые простые. Белые лодочки. Стертые белые лодочки.
ДЖИНН. (доставая из шкафа туфли) На толстом каблуке?
ПИТЕР. Да, именно.
ДЖИНН. (надевая
ПИТЕР. Да, слегка…
ДЖИНН. Ну, господа, можете повернуться.
ПИТЕР и РОЛАН поворачиваются и застывают в изумлении.
ДЖИНН. Что вы молчите? Скажите что-нибудь!
Пораженные, они продолжают молчать.
Перед ними вылитая Света.
ДЖИНН. Я что, вам не нравлюсь? РОЛАН, у тебя случайно нету «Капитала»? (РОЛАН не в силах открыть рта. ДЖИНН подходит к полке, выбирает первую попавшуюся книгу, хватает со стола корочку хлеба и садится на диван). Ну, вот… Сорок седьмой год, июнь, Ленинград. Екатерининский садик на Невском проспекте. На зеленой скамейке сидит девушка в ситцевом платье, грызет горбушку и штудирует Маркса.
ПИТЕР. (не веря своим глазам). Невероятно! Невозможно! Вася, это Света, твоя будущая мама.
Он поднимается и идет к ДЖИНН, не в силах оторвать от нее глаз.
ДЖИНН. (продолжая) И тут, мимо скамейки, идет молодой и красивый, идет очаровательный шалопай. И не может оторвать от нее глаз (ПИТЕР останавливается. И застывает. И что-то там говорит, что-то там бормочет). Ну, бормочи, Петя.
ПИТЕР. Это галлюцинация…
ДЖИНН. Нет, не это. Говори то, что говорил тогда (повторяя свои слова). И молодой шалопай что-то бормочет…
ПИТЕР. Вы, вы обалденно красивы. (он уже ПИТЕР той поры).
ДЖИНН. (она уже СВЕТА). Вы что-то сказали?
ПИТЕР. Вы прекрасны.
ДЖИНН. Ничего не понимаю.
ПИТЕР. Я пропал. Все. Я пропал.
ДЖИНН. У меня завтра экзамен.
ПИТЕР. Как вас зовут?
ДЖИНН. Карл Маркс и Владимир Ленин. Понимаете?
ПИТЕР. Вас, вас! (тыкает в нее пальцем). Я — ПИТЕР, а вы?
ДЖИНН. А-аа! Я СВЕТА, СВЕТЛАНА.
ПИТЕР. СВЕ– ТА, СВЕ– ТА. СВЕ– ТА– ПИТЕР
ДЖИНН. (весело). ПЕТЯ.
ПИТЕР. СВЕ– ТА– ПЕТЯ
ДЖИНН. Вы откуда, ПЕТЯ?
ПИТЕР. С гор.
ДЖИНН. Вы совсем не похожи на грузина.
ПИТЕР. Я не грузин. Я с других гор. Я с Альп.
ДЖИНН. А кто живет в Альпах?
ПИТЕР. В Альпах живут шалопаи, которые спускаются в белую ночь, чтобы встретить девушку, читающую «Капитал». А что это за каменная дама перед нами?
ДЖИНН. Эта? Это памятник Екатерине II, внучке Петра.
ПИТЕР. А люди вокруг?
ДЖИНН. Это ее фавориты.
ПИТЕР. У вас столько же кавалеров, как и у Екатерины?
ДЖИНН. Нет, я пока не царица.
ПИТЕР. Но вы будете.
ДЖИНН. Вы так думаете?
ПИТЕР. И потом — вы красивее. Что вы едите? Хлеб?
ДЖИНН. Да, будущая царица ест горбушку. Удивительно вкусно. Хотите попробовать? (она протянула).
ПИТЕР. Замечательно.
ДЖИНН. А если б еще у нас была горчица и соль — это б было бесподобно.
ПИТЕР. А с маслом не было бы вкуснее? С маслом и с сыром?
ДЖИНН. Возможно. Давно не пробовала ни того, ни другого.
ПИТЕР. Почему?
ДЖИНН. (рассмеявшись). Потому что горбушка — самое вкусное на свете. Просто, чтобы это понять, надо чуть-чуть поголодать.
ПИТЕР. Вы голодали?
ДЖИНН. Три года. У нас была блокада. Вы слышали в Альпах про блокаду?
ПИТЕР. Да, конечно.
ДЖИНН. У нас не было ничего — ни масла, ни сыра, ни крупы. Только 125 граммов в день и бомбы, и дикий холод. И даже не работал театр, видите, вон, за забором. Это мой любимый — Академический Театр имени Пушкина. Самый старый русский театр. Сейчас в нем идут «Три сестры».
ПИТЕР. «Три сестры»… А сколько у вас?