Янки в Валгалле

Гамильтон Эдмонд Мур

Самый большой замок имел четыре сторожевых башни, и его обширная, каменно-плиточная крыша вырисовывалась над остальной частью Асгарда, подобно искусственной горе. Между этим большим залом и кольцом меньших замков лежали маленькие области и мощеные улицы каменных зданий и мастерских.

Сотни людей Асгарда были на улицах и окрестностях. Все были светловолосые, синеглазые и высокие. Многие из людей носили шлемы и кольчуги, были вооружены мечом, топором или луком. Другие люди носили металлические кольца вокруг шей, и они шли по своим делам достаточно бодро. Женщины носили синие или белые продолговатые платья с капюшонами. Также имелись дети.

— Здесь должна быть невероятно низкая рождаемость, — пробормотал я, — которая могла быть из-за тяжелого лучевого эффекта.

Слабый, естественный зеленый жар проникал на этот подобно материку, остров. Это было конечно волнующее. Оно восстанавливало мою энергию с удивительной скоростью. Но если бы это было фактически

гамма или подобная твердая радиация, как я подозревал, то она была бы связана с тем, чтобы причинить частичное бесплодие среди людей, непрерывно подвергающихся этому.

Мы подъехали к центральному замку, остановив наших лошадей на каменной площади, охраняемой шеренгой солдат.

— Это — Валгалла, замок нашего короля, — объяснила мне Фрейя, пока мы спешивались. — Храбрись, ярл Кейт. Один объяснит все Вам.

Контакт с ее тонкими белыми пальцами, казалось, стабилизировал меня. Валгалла, легендарный зал сбора богов, ошеломил меня. Я слабо усмехнулся и последовал за Тором, который бренчал через арочный вход и зашагал вниз каменного коридора в обширный зал.

Место было две сотни футов в ширину и шесть сотен футов в длину! На девяносто футов в высоту над нами были большие лучи, которые поддержали огромную остроконечную крышу. Узкие, подобно разрезу окна, пропускали немного света, только чтобы рассеять тени, но я мог видеть, что на стенах висели блестящие гобелены. На каменном полу стояли массивные столы и скамьи.

В центре располагался большой погасший очаг, где все еще тлели несколько умирающих углей. Перед ним, на поднятом каменном возвышении напротив южной стены, сидел Один, король озиров. Он был обернут в сине-серую мантию, и носил сверкающий орлиный шлем. Тор провел нашу небольшую группу поперек темного зала и поднял свой молот в приветствии.

— Приветствую, король и отец! Джотаны посмели напасть на леди Фрейю. Фрей и я убили их, а также привели этого человека. Он напоминает мне джотана, но утверждает, что он чужестранец.

Фрейя выступила вперед — тонкая фигура, в сверкающей военной белой кольчуге, ее красивое лицо было белым от гнева.

— Тор глуп как всегда, лорд Один! Любой может заметить, что этот человек — чужак извне Ниффлехейма.

— Позвольте человеку говорить за себя, — сказал Один тяжелым, рокочущим голосом.

Король озиров казался мощным, энергичным человеком приблизительно пятидесятилетнего возраста. Его короткая борода была серой. Его левый глаз отсутствовал, уничтоженный несчастным случаем или в сражении, также на его лице имелся белый шрам. Но он излучал такую глубокую, строгую власть и мудрость, что я походил на ребенка перед ним.

— Вы говорите, что прибыли извне Ниффлехейма? — спросил он.

— Да, лорд Один, — ответил я неуверенно. — Я путешествовал по той ледяной пустоши на летающем судне. Шторм поймал меня и бросил далеко на север, к этой странной земле, которую я даже не мог видеть, пока меня не зашвырнуло в нее.

— Так что, отдаленные народы узнали науку? — спросил Оден с глубоким смыслом. — Это должно быть так, если они могут строить летающие суда.

— Да, и я — один из ученых моего народа, — произнес я. — И все же я не могу понять эту странную землю. Она не может быть увидена снаружи. Она теплая по сравнению с полярным холодом извне, и, кажется, заполненной какой-то таинственной силой.

— Если Вы не можете понимать эти вещи, — прогрохотал Оден, — тогда наука ваших чужеземных народов не может быть древнее, чем наша.

Я был ошеломлен более чем когда-либо. Озиры казались крайне отсталыми без современных научных инструментов, оружия и инструментов, и все же их правитель спокойно осуждал науку современного мира.

— Я не могу понять Вас, лорд Один! — вспыхнул я. — Асгард, все озиры и джотаны считались легендой в течение многих столетий. И все же в этой скрытой земле я нахожу, что Вы имеете имена старых богов, назвали ваш город Асгард. Больше всего, я не понимаю, почему Вы так говорите относительно науки. Я не видел никаких свидетельств научного знания в этой земле вообще!

— Чужестранец, называющий себя, ярл Кейт, — ответил Один, — мы, озиры — люди, не боги. Но мы жили в течение многих столетий в Асгарде, и много легенд, возможно, распространилось относительно нас во внешнем мире.

— Вы жили здесь в течение столетий? — перевел дыхание я недоверчиво. — Вы подразумеваете, что Вы бессмертны?

— Не бессмертны. Мы можем быть убиты во время войны, несчастного случая или голода. Но мы не стареем, и при этом мы не умираем от болезней. Мы обладаем древней наукой, глубокой и отличной от вашей чужеземной науки. Но потому, что когда-то это принесло нам бедствие, мы предпочитаем не поощрять ее исследование, и не использовать ее в нашей повседневной жизни. Мы, озиры, были первой цивилизованной расой Земли. Поэтому мы вырастили цивилизацию в месте, где жизнь, непосредственно сначала развилась под земной корой Земли.

— Внутри Земли? — воскликнул я недоверчиво. — Ну, не один из наших биологов не согласился бы!

— Все же это — так, — сказал

задумчиво Оден. — Имеются большие места внизу земной коры планеты, могущественные пустоты, сформированные ее неровным охлаждением. Именно в одном из этих мест, внизу этой северной части земного шара и появилась вначале жизнь, потому что в этих пустотах, — большие массы вкрапленных радиоактивных элементов. Эта радиация, мощно промачивала некоторые составы углерода, водорода, фосфора, серы и других элементов, эрозируя, и их несло вниз, в подземные места, преобразовывая в непостоянные составы и в новые, сложные химические составы. Они никогда не могли сформироваться на поверхности. Те органические составы, наконец, сформировались в клетки, способные к ассимиляции и воспроизводству. Имело место быстрое развитие тех первых, подземно живущих клеток в более сложные существа. Это происходило быстро, потому что проникающая радиация, в том подземном месте воздействовала на гены всех живых существ, распространяя быстрое увеличение мутантов, постоянное наводнение новых форм. Таким образом, первые живые существа, первые растения, насекомые и животные, были рождены под земной корой Земли. Оттуда, они распространялись по поверхности Земли, и скоро значительно увеличились. Но развитие было более быстро в подземных местах. Поскольку там была воздействующая на гены радиация, большое количество мутантов развилось там. Так что это было в подземных местах, что первые млекопитающие и первые люди развились. Многие из тех людей нашли путь на поверхность. Они блуждающе распространились по Земле как дикари, полу-животные, которые медленно развивались через поколения. Но люди, которые остались в защищенном подземном мире, развивались гораздо более стремительно. Те люди стали интеллектуальными, когда люди на поверхности были все еще животными. Люди в подземном мире развили большую цивилизацию и глубокое знание науки. Это был мой народ, озиры. Наши поколения жили и умирали в большом, полом подземном мире, который мы называли Маспельхейм. Но затем наш научный прогресс принес катастрофу. Один из наших ученых, игнорируя мои предупреждения, полагал, что может позволить жить неограниченно, без того, чтобы стареть. Его теория была такая, что, ускоряя естественный распад радиоактивных веществ в нашем подземном мире, те испустят потрясающие волны радиации. Они уничтожили бы все бактерии болезней, и охраняли бы нас от болезней. Они также постоянно возобновляли бы клетки в наших телах, стимулируя их непрерывную регенерацию.

Один сделал паузу, и, казалось, дрожь пробежала через всех озиров в том большом зале Валгаллы.

— Против моей воли, он выполнил эксперимент, который принес катастрофу в Маспельхейм. Процесс, вышел из-под контроля. Все радиоактивное вещество в нашем подземном мире вспыхнуло. Мы, озиры, бежали из нашего подземного мира на поверхность. Мы обнаружили, что материк, который мы назвали Мидгардом, населен двумя варварскими расами верхней Земли. Одна из тех рас, кого мы называем джотаны, из-за их большого роста, была весьма многочисленная. Народ дикий, зверские воины, испытывали недостаток науки, проживая в темном городе Джотанхейме, который находился на южном береге материка Мидгарда. Другую расу мы называем альфинги, поскольку это чахлые люди, которые, проживают, главным образом, в маленьких пещерах под Мидгардом, опасаясь джотанов. Джотаны изучили наш язык в первом притворном дружелюбии к нам. Мы заняли для жилья этот остров Асгард, построили здесь наши замки, и соединили его с материком мостом Бирфост, пролеты которого альфинги сделали для нас. Затем джотаны внезапно показали свою ненависть, и напали на нас здесь в Асгарде. Они почти одолели нас своим предательством. Но, призвав на помощь наши научные достижения, мы отразили нападение джотанов. Ошеломленные ужасными силами нашей науки, выпущенной на них, они прекратили нападать на нас. И до сих пор они ненавидят нас, и мы живем во враждебном вооруженном перемирии с ними в течение двадцати столетий. Да, в течение двух тысяч лет я, и большинство моего народа живет здесь, в Асгарде. Потрясающее пламя радиоактивного пожара, который наш ученый разжег в Маспельхейме далеко внизу, оросило всю эту землю радиацией. Как он и надеялся, это убило все бактерии болезней и омолодило наши ткани. Мы не стареем, и можем жить неограниченно, если не погибаем на войне или в ходе несчастного случая. Но в связи с тем, что радиация имеет сильный эффект стерилизования, наша численность никогда не увеличивается. Джотаны и альфинги, которые живут на материке Мидгард, также не стареют от радиации. И она преломляет весь свет вокруг нашей земли. Она также делает северное сияние, как поток из этого места в небеса. Здесь, в Асгарде, мы живем, таким образом, в течение всех этих столетий. Хотя мы, руководители озиров, сохраняем углубленное научное знание, которое мы давно развили в Маспельхейме, не желая изучать глубже. Оно и так обширное, раз принесло бедствие в наш подземный дом. Мы не хотим больше таких бедствий! Мы довольны, чтобы жить здесь просто, не слишком завися от науки. Мы знаем из собственного опыта, что наука может быть извращена к катастрофическим результатам опрометчивыми и недобросовестными людьми.