Яновский Юрий. Собрание сочинений. Том 3
Шрифт:
Коваль (выглянув из-за угла, вбегает). Петро! Узнал тебя по рясе! За мной. Мамая освобождать! В хате окружили, гранаты бросают!
Несвятипасха. Патронов надо! Где патроны?
Роман. У меня уже все взяли.
Коваль. Быстро, пока путь свободен! Наших видел? Егор как? Красная Армия далеко?
Несвятипасха. Полетели наши, как соколы по-над степью!
Роман. Стреляйте! Стреляйте, они подходят!
Учитель. Ставь на картечь!
Несвятипасха.
Коваль (одернул одежду, поправил голенища). Ну, пошли! (Убегает.)
Учитель (ходит вокруг пушки). Комик Егор Иванович. Грушу "викторию", говорит, не жалко? Из дому тронулся — храбрый был, с женой, как донской казак, прощался… Не умирать страшно, нет, надо какие-то слова перед этим сказать… А у меня, ей-богу, и слов нет. Не перебивайте! Это я себе говорю… Тут, брат, слезы не годятся… Идею подмочишь.
Роман. Матвей Степанович…
Учитель (скрывает слезы). Что тебе?
Роман. Вот вы говорите — идею… А что это такое?
Учитель (берется за пушку). Идея, Роман, это такая вещь… (Хлопец ему помогает.) Идея — это такая вещь, как бы это тебе сказать…
Роман. Тяжелая?..
Учитель. Как бы тебе сказать… Она не тяжелая… Только, скажу тебе, и не легкая… Вот как… Кто поднимет, а кто и упадет… Идея, это значит, так… Прячься, Роман!
Варка (вбегает). Матвей Степанович… Лавра в хате подожгли… Ой горюшко! Только дым!.. Среди пуль убежала… Бегу к детям. Прячься, Роман, к маленькой в погреб, а я вас соломой закидаю, землицей присыплю, чтобы никто не нашел…
Роман. Какая хитрая! Кривопатру дядя Коваль пристрелил! Кого же мне бояться!
Варка. Прячься, говорю. Видишь, уже подходят, близко стреляют! Матвей Степанович, стреляйте… Что с вами, господи помилуй!
Учитель (раненный, склонился на пушку). Пуля, наверно? Не знаю… Я первый раз на войне…
Варка. Стреляйте! Стреляйте!
Учитель. Не перебивайте… Пускай они… поближе…
Вбегают Несвятипасха и Коваль.
Несвятипасха. Стреляйте, Матвей Степанович!
Учитель. Не перебивайте… (Дергает ремень, из пушки только дым.) Не перебива… (Падает на колесо.)
Варка (заломив руки). Петро!
Коваль. Спокойно, Петро.
Заплакал ребенок.
Варка, к ребенку. Быстро.
Несвитипасха (Варке). К ребенку, говорю!
Варка послушно
Роман. С этим дитем и войны не увидишь!.. (Лезет в погреб вслед за Варкой.)
Несвятипасха (закрывает дверцу погреба). И пить будем, и гулять будем, а смерть придет — помирать будем. Мой тезис — не сдавайся!
С обеих сторон навалились деникинцы и петлюровцы. Полон двор. Двинулись вперед, как стадо.
Чубатый. Живьем бери!.. Мамай сгорел! Не бойся! Петлюровец. Бей!.. Топчи!
Деникинец. За руки! За руки держи!
Другой. Не удержишь! Кулаки, как долбни! Несвятипасха. И пить будем, и гулять будем! Фельдфебель. Бей по ногам! Так! Так!
Толпа озлоблена. В воздух летит какая-то одежда, чья-то шапка. Будто стая волков рвет добычу. Тогда появляется Мамай. Он страшен, обгорелая одежда и волосы, ручной пулемет на плече, изорванное и обгорелое красное знамя на ручном пулемете.
Мамай. Стой!
Никто не слышит. Мамай стреляет в воздух — не обращают внимания. Мамай идет в толпу, раздвигая ее руками. Видно, как наклоняется и поднимается знамя, двигаясь в середину толпы. Мамай доходит до своих.
Однорукий (отступает). Мамай!
Чубатый. Мамай! Из огня воскрес!
Голоса. Мамай! Мамай!
Деникинцы и петлюровцы отшатнулись назад. Возле пушки стоит Мамай с пулеметом на плече, по сторонам от него поднимаются на ноги оборванные Несвятипасха и Коваль.
Варка (вышла из погреба). Голубчик мой! Жив! Несвятипасха (тяжело дыша). Бей, Лавро!
Коваль. Спокойно, Петро.
Мамай берется за пулемет, толпа сразу освобождает двор.
Несвятипасха. Бей кадетов! Заходи, хлопцы! Заходи с той стороны! (Убегает.)
Коваль. Отступайте, товарищ Мамай, а мы еще задержим… (Убегает.)
Мамай (ставит пулемет на землю, усмехается). Последний патрон в небо пустил…
Роман (из погреба). Дяденька Лавро, есть патрон! (Подходит, достает из кармана, подает.) Вот он. Это ничего, что он без пули?
Мамай (берет). Патрон без пули не стреляет, Роман. Эх, Матвей Степанович! Вам бы с Егором Ивановичем! Он пробился, Красную Армию встретит, начнет все сначала… Значит, умираем непобежденные, это не страшно… (Кричит.) Матвей Степанович!