Янтарная страна. Рассказы и повесть
Шрифт:
— Не правда ли, милорд, эти страусы — наши лучшие союзники?
Рыжий Роккер, деловито приспособляя плетеную корзину к спине своего черного воздушного коня, громко сказал:
— Предупреждаю вас, мисс, и вас, сэр! Малейшее движение против меня и Тима жесточайшим образом отзовется на профессоре. Вы можете улететь от нас на этих своих воздушных «союзниках», но… но профессор тысячу раз вспомянет великого инквизитора Торквемаду. Словом, мысль о побеге — не для вас. Эй, Тим, все ли готово к путешествию в долину страусов «Рук»?
Наши страусы взвились на воздух. Меня нес на могучей спине прежний синий гигант. Внизу, в дрожащем
Огромная панорама открылась нашему взору. Девственная страна, наименованная профессором Мальви «долиною страусов Рук», открывалась внизу во всей своей нетронутой красоте.
Страус Роккера, возносясь крутой спиралью, поднялся выше всех, — и вдруг замер на одном месте, горизонтально распластав в знойном сапфире воздуха черные паруса огромных крыльев, вибрация которых была совершенно неуловима взглядом. Роккер быстро поднялся на ноги и, стоя во весь рост на широкой спине страуса, как на черной резной яхте в океане светоносного воздуха, поднес к глазам бинокль, пристально обозревая лучистые дали.
— Страусы «Рук» на юге, у подошвы скалы на берегу озера! — крикнул он.
И направил полет своего черного великана к южному берегу озера, разостлавшего под солнцем ровную водную скатерть густого отлива цвета индиго. Озеро круглым замкнутым бассейном покоилось, как многие озера Мадагаскара, в кратере давно потухшего вулкана.
Пристально всматриваясь в указанном направлении, я увидел больше десяти огромных птиц — легендарных страусов «Рук», современных представителей древних эпиорнисов, которые считались вымершими единственно потому, что раньше экспедиции профессора Мальви ни одна человеческая нога не ступала на девственную почву этой прекрасной долины, опоясанной непроходимыми лесными дебрями и каменным головоломным хаосом скал.
Купаясь в прибрежном песке, как куры в дорожной пыли, дикие великаны отрывисто взмахивали обрубками своих крыльев. Эти конечности вовсе не походили на мощные, огромные, как паруса, крылья наших прирученных страусов «Рук», со дня выхода из яйца употреблявших для роста перьев «пищу страусов Рук», изобретенную профессором Мальви.
Дикие гиганты, заметив наше приближение, сначала разбежались в стороны. Двое из этих простодушных великанов с трогательной наивностью зарыли голову в песок, думая спрятаться от своих великолепно оперенных братьев, внешний вид которых исключал возможность мысли о кровном с ними родстве.
Наши страусы спустились на берег озера и бережно сложили свои крылья, легшие эластично вдоль боков и длинного хвоста, пушистого от массы перьев, которые колыхались струистыми каскадами мягких султанов. Мы восседали на могучих спинах, на высоте десяти футов над землей, и покачивались в ритм широких саженных шагов наших гигантов.
Тим и Роккер достали из
— Не вздумайте, дорогая мисс, отведать этой пищи! — сказал Тим. — А то вы через полчаса обрастете бородой библейского патриарха…
Золотой страус подошел к белому дикому брату и протянул ему в клюве комок пищи, полученный от Иветты Ренье. Дикий «Рук» недоверчиво уклонился в сторону, но золотой страус так настойчиво предлагал ему ароматный корм, что дикарь сдался. Он проглотил вкусный комок и с блеском в глазах явно просил дать ему второй кусок. Иветта Ренье протянула ему пищу на ладони, и эпиорнис порывисто схватил пищу и съел.
Тим передал мне котомку с кормом. Я раздавал куски направо и налево. Золотой страус шел впереди, мой синий следовал за ним, дикие великаны не отставали от нас, и мы незаметно поднялись на вершину пологого холма, вытканного прихотливыми узорами огромных сияющих цветов, которые сочили в воздух радужный яд сладких и тяжелых своих благоуханий.
Два револьверных выстрела заставили меня оглянуться. У подножья прибрежной скалы Тим и Роккер быстро, но бережно перекладывали гигантские страусовые яйца из гнезд в широкие корзины, укрепленные на спинах своих черных страусов, послушно лежащих на песке. Две огромные дикие самки корчились на земле возле гнезд в предсмертных судорогах.
Дикие страусы заметили гибель самок и похищение яиц и со страшным шумом бросились бежать к берегу озера, трепеща обрубками крыльев, чтобы ускорить быстроту бега. Но Тим и Роккер вскочили на своих воздушных коней и взмыли на воздух, рея над берегом в чистом, безмятежном сиянии солнечных лучей. Несчастные птицы внизу жалко подпрыгивали в тщетных попытках подняться на воздух. Один дикий «Рук» взбежал на скалу и с разбега бросился с обрыва в воздух, но обрубки крыльев не понесли его по воздуху, и он упал вниз на острые обломки камня, разбив грудь, из которой брызнула горячая кровь.
Мы вернулись домой с охоты за страусовыми яйцами. Двор продолжал опаляться тяжелым гнетом неистового мадагаскарского солнца.
Но страусовое население не встретило нас, как сделало это вчера. Птицы лежали на дворе вразброску в полудремоте на горячем песке.
Тим и Роккер сняли корзины со спин черных страусов и поставили их перед порогом дома.
— Черт возьми! Жарко! — сказал Тим, вытирая пот со лба грязным платком и, одновременно, выпивая через горлышко остатки рома из заветной бутылки. — Не сыграть ли нам на яйца, дружище Роккер?
— Сыграем! — согласился Роккер, присаживаясь на гранитный порог и незамедлительно раздобывая потрепанную колоду из глубокой шахты засаленного кармана.
— Каждое яйцо — все равно, что страус! — говорил он, сдавая карты и глубокомысленно извивая левую бровь. — Страусенок на пище профессора Мальви вырастет с крыльями, что твои паруса на «Летучем голландце»… Клянусь страусами! За этих милых пичужек зоологические сады Лондона, Парижа, Берлина отольют мне славную монету! Я — человек деловой. У меня, как у Рокфеллера, чеков полны карманы, но выручка за страусов не помешает. Я — человек хозяйственный… Слушай, Тим! если ты, бандит, еще раз сплутуешь, — бровь у Роккера задергалась угрожающе, — то, клянусь страусами, раньше срока устрою тебе в небесных палестинах приятную встречу с твоей покойной бабушкой…