Япония в III-VII вв. Этнос, общество, культура и окружающий мир
Шрифт:
Первый процесс господствовал на Северном Кюсю, где переселенцы с материка не растворились в гуще местного населения и не порвали связей с Южной Кореей. На это указывает сравнительно долгое синхронное развитие погребений в глиняных урнах, бронзовых мечей и копий, гребенчатой керамики типа суку.
Гораздо слабее было связано население Северного Кюсю с жителями Центральной Японии (Кинай), где формировался второй культурный центр. Но в отличие от первого здесь преобладало спокойное развитие культуры, включавшей многие местные черты. В Центральной Японии аборигены превалировали над пришельцами и принадлежали к аустронезийским племенам или к метисированным южноайнским. Как бы то ни было, и те и другие оказались лучше подготовлены к освоению новой культуры, чем айны с севера Хонсю, подражавшие лишь внешним сторонам этой культуры.
После о-ва Танэгасима наиболее удобный путь на восток и северо-восток для айнов и аустронезийцев
Так как энеолитические пришельцы проникли на архипелаг именно через Северное Кюсю, в этническом смешении, образовавшемся на Северном Кюсю и в пров. Нагато, превалировали пришлые элементы. Это подтверждается большим сходством памятников культуры Южной Кореи и Северного Кюсю. Юг Кюсю, где жили кумасо, оказался отрезанным хребтом, и пришельцы двинулись на восток — по северной и южной сторонам Хонсю. По мере удаления от первоначального центра их этническое и культурное влияние уменьшалось. Ярким свидетельством этого является культурно-этнический облик Кинай в энеолитическое время. Хотя здесь сложился второй культурный центр, в нем превалировали местные черты. Местные традиции оказали заметное влияние даже на такие специфические достижения пришельцев, как рисосеяние и соответствующий земледельческий инвентарь (на Северном Кюсю превалировали поливное рисосеяние и полулунные ножи наиболее архаичного типа; в Кинай большой удельный вес приобрели суходольное рисосеяние и полулунные ножи типа наиболее развитого). Различны и бронзовые предметы (культура копий и мечей на Кюсю и культура зеркал и колоколов дотаку в Кинай), погребения (глиняные урны и мегалитические сооружения на Северном Кюсю и в Западной Японии, погребения под каменными и земляными насыпями в Кинай).
Но в обоих центрах шло активное переосмысление занесенных элементов. Это особенно отчетливо прослеживается в изделиях из бронзы. На Северном Кюсю самостоятельно изготовляли парадные мечи с широкими лезвиями, лишь очень отдаленно связываемые с аустронезийскими, а в Кинай — колокола (дотаку), вообще не поддающиеся сопоставлению.
Сила местных этнических традиций, некогда тоже связываемых с пришельцами, но ко времени развития культуры яёи уже оцениваемых как аборигенные, подтверждается, в частности, анализом рельефов на знаменитом колоколе-дотаку из Кинай. На одной сцене представлен амбар на высоких сваях, с приставной лестницей, под двускатной коньковой крышей. Специфически длинная коньковая балка, образующая фронтоны с большими выносами, опирается на особые сваи, не связанные со стенами сооружения. Такая конструкция крыши типична для Индонезии, а амбары на сваях — для айнов, но таких крыш и таких амбаров нет ни в Корее, ни на Кюсю.
В конце периода яёи рисосеяние распространилось почти по всем Японским островам, население выросло, производство развилось. Все это вызвало определенную стратификацию общества. Влиятельные роды появлялись и крепли во всех уголках страны. Но ни этнически, ни культурно страна еще не стала единой. Отдельные этнические группы, прибывшие на архипелаг в разное время, сохраняли известную независимость и культурную само-стоятельность, несмотря на продолжавшееся смешение.
Сравнительное изучение корейско-японских лингвистических связей показывает, что фонетический строй японского языка в древности был гораздо ближе к корейскому, чем в настоящее время; последующие изменения в японской фонетике происходили под влиянием аустронезийского субстрата. Словарный состав японского языка обнаруживает близость к древнекорейским терминам охотничьего и примитивно-земледельческого хозяйства, к аустронезий- ским существительным рыболовческо-собирательного круга, к айнским ритуальным и тайным выражениям [Miller, 1967].
Можно говорить о пяти этнических компонентах, которые приняли участие в формировании японской народности: 1) айнском, 2) индонезийском (кумасо, хаято), 3) древнем восточноазиатском (предки ва), 4) о собственно корейском и 5) о собственно китайском; 4-й и 5-й — более поздние [Арутюнов, 1962, с. 5, 12–13].
Айнский компонент (эмиси) должен был участвовать в формировании этноса ва, но роль его в этом процессе неизвестна. Неясно, участвовали ли айны непосредственно в этом процессе наравне с кумасо и хаято, или слияние двух последних элементов произошло еще раньше [Howell, 1968]. Изучение айнско-японских параллелей показывает, что 1) айнские заимствования в японской культуре относятся по времени к раннему средневековью, по зоне — к северным районам Хонсю, по сфере приложения — к ритуально- обрядной; 2) удельный вес этих заимствований невелик по сравнению с проявлением айнских черт в антропологической характеристике японцев; 3) более древние айнско-японские параллели могут восходить к айнско-аустронезийской неолитической общности [Арутюнов, 1957].
Если археологические и лингвистические
Древний восточноазиатский компонент связывается с носителями культуры яёи. Ко всему сказанному о ней надо добавить, что, вероятно, от ее носителей — людей ва или их непосредственных предков — сохранилось несколько слов, записанных китайцами в «Вэй чжи», которые определяются как японские слова. Развитие ткачества, поливного рисосеяния, земледельческих поселений («аграрная революция», по Исида Эйитиро), во многом обязанное- диффузии с континента, создало основу первого, раннего варианта японской культуры в собственном смысле слова. Это же развитие в сочетании с языковым обеспечило, как считают, начало формирования японской народности. И хотя обычаи этой народности (вадзин) еще сочетали в себе элементы островного южноазиатского мира с элементами континентальными, североазиатскими, достигнутые в начале нашей эры результаты не могли быть перекрыты последующими этническими и культурными потоками или политическими событиями [Ishida, 1974, с. 17, 23, 30–39, 44–49, 90; Mizuno, 1968, с. 73].
Появление людей и культуры яёи оказалось вехой, отмечающей важные перемены в этническом облике населения архипелага. Вместо языковых связей с Юго-Восточной Азией на первый план выступают связи с народами Корейского полуострова [Арутюнов, 1960, с. 71]. Формирование двух культурно-этнических центров при' сохранении изолятов (хаято, кумасо) отмечает наступление той стадии этнической истории, которая характеризуется появлением племен и союзов племен.
Этническая история Ямато
Этническая история Японии, вступая в «полуисторический» или предписьменный период, тем не менее скрывает в себе много неясного даже по основной проблеме: наличия или отсутствия новых миграций. Согласно наиболее широко распространенному мнению, предложенному японскими учеными, изложенному и развитому в работах С.А.Арутюнова [Арутюнов, 1961, с. 155–173], М. Г. Левина [Левин, 1971, с. 186 и сл.], дело происходило таким образом.
Культура раннего железного века, курганная и культура Ямато развились на основе двух бронзовых культур без новых миграций — о них ничего не говорят уже существовавшие в то время китайские летописи. Утверждения некоторых ученых о связи пластинчатых лат, наездничества, соколиной охоты с культурой кочевников Центральной Азии сторонники этого мнения считают малоубедительными. Эти элементы, по их предположению, могли занести в Японию и китайцы, в частности беженцы из разгромленного царства У (280 г.)Лингвисты твердо выделяют в японском языке два пласта китайских заимствований — уский (III в.) иханьский (доVII в.) [Арутюнов, 1961, с. 155–173].Эти японские ученые возводят культуру Ямато к культуре бронзы в Кинай, но надо помнить, что в момент формирования культуры Ямато район Кинай был, в сущности, островком в море культуры с центром на Северном Кюсю (представленной, например, каменными ящиками). Знаменитые квадратно-круглые курганы Кинай возникли под влиянием Китая (квадратная пристройка напоминает китайскую алтарную насыпь), но все же из более ранних, архаичных круглых курганов Северного Кюсю. Даже почитатели глиняных цилиндров- кругляков по основанию курганов (ханива), по-видимому, унаследовали идею кюсюских циклопических каменных оград вокруг холмов (когоиси), служивших объектом поклонения. Знаменитая впоследствии триада — меч, яшма, зеркало — еще в I в. до н. э. почиталась на Северном Кюсю.
В общетеоретическом плане в японской этнографии замечается крен в сторону автохтонности в результате боязни вульгарного миграционизма. Этот крен сказывается и в прямолинейном выведении культуры Ямато из недр культуры яёи. Между культурой «бронзы в Кинай и культурой Ямато существует несомненная преемственность. Она проявляется в тождественности керамики, медных наконечников стрел, бронзовых сельскохозяйственных орудий, типа жилища, бытовой утвари. В этом смысле верно мнение, что культура бронзы в Кинай легла в основу общеяпонской культуры. Но неверно, что распространение культуры Кинай происходило путем завоеваний, проходивших из этого центра на окраины, — в таком случае мы всюду находили бы там дотаку, оставленные завоевателями. Этого не случилось, и в 674 г. находка этого предмета привела современников в недоумение. Более того, этот факт как раз говорит о завоевании области Кинай пришельцами с Северного Кюсю и о последующей гибели, уходе в клады дотаку. Бурный расцвет грандиозных памятников Ямато обязан своим происхождением завоевателям, имевшим возможность сгонять население на возведение огромных курганов и камер.