Японская цивилизация
Шрифт:
Эти предписания были необходимы. Старая организация сёэнов приходила в упадок, подтачиваемая фискальными поборами дзитё, которым суждено было в конце концов уступить всю часть земель, специально предназначавшихся для взыскания налога ( нэнгу). Таким образом, два типа эксплуатации оказались в состоянии противоборства: те, что в разных формах происходили от разных режимов Хэйан, и те, что отныне прямо происходили под полной и абсолютной властью дзитё. Упадок собственников поместий означал подъем миёсю, выходцев из простого народа, которые добились от владельца обширного сёэна предоставления земли для распахивания нови (миёдэн).Хотя они и были простыми крестьянами или рядовыми воинами, носящими меч (буси),бакуфу их охотно поднимал до положения дзитё. В целом же их деятельность оказалась благоприятной, а их инициативы привели к значительному улучшению аграрного сектора экономики.
Области Кинки и Сюгоку особенно процветали
Начинается обмен продуктами питания, например, рыбу употребляли ранее только жители прибрежных областей, теперь она перевозится в глубь страны. Металлы из мест добычи перевозятся в разные места, туда, где есть потребность в них для изготовления оружия и сельскохозяйственных орудий. Таким образом, начинают использоваться месторождения железа в Тюгоку, в то время как в областях Муцу и Исэ добываются золото и серебро, которые служили средством обмена с китайскими купцами на их товар. Ремесло — другое занятие крестьянских семейств — совершенствовалось для того, чтобы лучше отвечать новым потребностям высшего общества, в изготовлении снаряжения конных воинов, которые стали носить доспехи.
Когда-то замкнутая на деревню старинная экономика процветала. В конце эпохи Хэйан в столице появились ярмарки, располагавшиеся у ворот храмов и святилищ. В эпоху Камакура этот обычай распространился по всей области Кинай, где ярмарки постоянно проводились три раза в месяц в определенные дни. Торговцы осуществляли торговлю под контролем риосю,которому обязательно платили. Для того чтобы облегчить обмен, использовались, как правило, китайские монеты. Развитие торговли ослабляло старинные связи между ремесленниками или другими производителями и богатыми заказчиками, храмами или частными лицами, на которых они работали. Выбирая риск и свободу деятельности, торговцы и ремесленники группировались в корпорации (дза),способные защищать на определенной территории интересы своих членов. Это новшество не отрицало сложившихся связей, позднее дзачасто устраивали свои конторы при храмах или во владениях вельможи, под юрисдикцию которого ее помещала феодальная география. Таким образом, в обмен за некоторую плату они получали защиту от несанкционированных поборов других феодалов. В общей массе крестьяне, занимающиеся ремеслом, и мелкие помещики получали и увеличивали свои доходы от торговли.
Несмотря на непрекращающиеся междоусобные войны, Япония, направляемая властными мудрыми регентами из рода Ходзё, процветала. Неожиданностью для мирной страны было нападение монголов. Конечно, правители архипелага, без сомнения, имели представление о происходящем на континенте. Опасность не была новой, она появилась после объединения монгольских племен под властью Чингисхана (1206), и корейское королевство Когурё, дружественное Японии, существовало под угрозой нападения со стороны своих воинственных соседей. В 1260 году Хубилай, внук Чингисхана, захватил Пекин и сделал его своей столицей. В 1278 году Гуаньчжоу оказался в его руках, и, утверждаясь в качестве основателя династии, он принял китайское имя Юань (1279). До 1368 года монгольская династия правила Срединной империей, осуществляя жестокий административный контроль. Новый властелин Китая не замедлил напасть на архипелаг. Оттуда приходили корабли, которые привозили удивительное оружие и знаменитое золото областей Муцу и Исэ. В воображении монголов в Японии имелись несметные богатства, что мало соответствовало действительности. В 1268 году монгольское посольство прибыло в Дадзайфу и послы потребовали подчинения Японии власти Великого хана. Молодой регент Ходзё Токимунэ, которому тогда едва исполнилось восемнадцать, не счел нужным даже ответить, считая оскорблением сам характер изложения подобного предложения послами. В 1274 году девятьсот кораблей покинули порты ставшего вассальным Когурё, на них находилось двадцать пять тысяч воинов, в большинстве своем это были монголы. Следуя знакомым маршрутом, они достигли Цусимы, Ики и высадились в бухте Хаката, где их поджидала конница Кюсю. Сражения были жестокими. Монголы, эти конники из диких степей, имели небольшой опыт сражения в рукопашных боях, в отличие от японцев, но они взяли реванш, поскольку обладали непревзойденным оружием, этими, как рассказывают японские источники, «ужасными машинами, мечущими огонь в воздух».
Монголы были на подступах к замку Дадзайфу, окруженному рвами, наполненными водой. В этот момент внезапно испортилась погода. С кораблей корейские лоцманы стали предостерегать о неминуемой опасности. Войска быстро погрузились на корабли и возвратились в Корею, имея потери в бурном море. Так завершилось монгольское нашествие.
На этом дело не закончилось. Чтобы ответить на казнь двоих из своих посланцев, направленных в Киото (1275), монголы снова двинулись наЯпонию. В1281 году туда же отправились два флота, один из которых прибыл из Кореи, другой из Южного Китая; их объединенные силы всего
Япония вышла из столкновения победительницей, бакуфу — военная администрация — получила всеобщее признание. Вместе с тем монгольская драма имела печальные последствия. Воины гордились своей победой, но в то же время их не покидало чувство, что их обманули. В этой всеобщей победной эйфории возникла привычка считать Японию непобедимой страной богов, которая получила благодать божественного покровительства. Здесь берет начало то, что позднее, в XIX–XX веках, превратилось в современный тэнноизм. Воины, большинство из которых умели только сражаться, в обычной жизни оказались лицом к лицу со своей нерастраченной энергией и невостребованным воодушевлением.
Для этих древних воителей всякая победа должна была сопровождаться завоеванием: грабеж, передел земель. Вооружаясь для отражения монгольского нашествия, они вложили все свои средства, но не получили ни материального вознаграждения, ни возмещения своих затрат. Им оставалось только растрачивать свою силу и энергию в распутстве и междоусобных войнах. Регент, который не сумел материально вознаградить людей за верность, был опозорен. Начался упадок режима Камакура, он быстро оказался необратимым. Междоусобные войны между старшими и младшими ветвями императорской семьи за династическое наследование только способствовали обострению отношений, и без того сложных, между правительством и знатью.
Смятение царило повсюду, когда Годайго, могущественный представитель старшего поколения, взошел на трон (1318). Будучи человеком действия, он был исполнен решимости вернуть императору достоинство, блеск и власть, утраченные когда-то. Через три года после своего вступления на престол, в 1321 году, он получил помощь от своего отца, отрекшегося от власти императора ГоУда (в свое время принявшего решение уйти в тень), и уничтожил институт инсэй. Десятью годами позже Годайго счел себя достаточно уверенным, чтобы открыто выступить против сёгуната. Разумеется, он переоценил свои силы. Киото был захвачен, и бакуфу возвел на трон императора из младшей линии, Кёгуна (1332–1333). Так впервые в японской истории император был захвачен в плен армией сёгуна. Годайго был изгнан на остров Оки (1332); несмотря на это, ему удалось собрать множество сторонников. На следующий год он сумел бежать из плена, и сочувствующие ему крупные феодалы, недовольные правительством Ходзё, объединились вокруг него. От его имени Асикага Такаудзи, главнокомандующий войсками бакуфу, изменивший сёгунату, завоевал Киото. Тогда же Нитта Ёсисада, другой перебежчик, разрушил Камакура (1333) и полностью истребил клан Ходзё. В течение двух лет Кэмму (1334–1336) Годайго пытался восстановить могущество императорского дома, давно уже утраченное. Сама идея, может быть, и не была лишена оснований, но уже не соответствовала экономическому и общественному положению Японии.
На протяжении многих десятилетий страна страдала от раздутого административного аппарата и иерархий, которые плодились одна от другой. Правительственные и религиозные чины, должностные лица сёгуната дублировались и переплетались, и все усложнялось неумеренной практикой разделения полномочий. Ничто никогда не отменялось, и административные должности передавались чуть ли не по наследству, их никто никогда не отменял. Однако постепенно они утрачивали свое значение. Наиболее серьезным оказалось то, что каждой должности полагалась своя часть налога, так что земля оказалась вскоре раздробленной на крохотные кусочки, и каждому участку предназначался особый налог. В этой неразберихе дзито,а еще раньше сюго,военные представители сёгуната, сумели образовать свою клиентелу [16] из вассалов. Забывая, что они были всего лишь простыми представителями сёгуна, что зависели от него точно так же, как и их подчиненные (гокэнин),они, по сути, захватили власть на местах, став влиятельными посредниками между множеством мелких сельских помещиков и верховным сюзереном. Таким образом, родились непрямые феодальные отношения.
16
Клиентела {лат.cliens — послушный) — лично свободные люди, переходившие под покровительство главы рода или патрона, от которого они получали земельные наделы, а взамен несли в его пользу сельскохозяйственные и военные повинности.