Японская новелла

Акутагава Рюноскэ

Так уж случилось, что мальчик был весьма расположен к учению, да и обликом выдался — бесподобен. Не было ни одного монаха, который, увидев его, остался бы равнодушным, по всей горе шла слава о нем. Знал он толк и в плотской любви. Его имя превозносили не только на Хиэй — много преуспел он в учении Будды, слава о нем распространилась по всей Поднебесной. Преподобный Домэй — так звали его люди. Домэю исполнилось восемнадцать лет. И вот как-то во дворец позвали Домэя вместе с другими монахами толковать “Сутру лотоса”. Тут подул ветер и бамбуковая занавеска, за которой сидели дамы, приподнялась. Оказалась там и женщина лет тридцати. Она была поглощена речами монахов, но изгиб ее бровей свидетельствовал о сладострастии. Всего лишь миг видел ее Домэй, но и этого было достаточно, чтобы в теле своем он ощутил желание. И на постоялом

дворе, и потом — когда он уже вернулся в монастырь, ее образ не оставлял его, что говорило об их связи, доставшейся им из прошлой жизни.

И вот Домэй решил снова отправиться в столицу, чтобы еще хоть раз увидеть ту, что влекла его. Он переоделся продавцом мандаринов, пришел во дворец и разложил товар. Из покоев его возлюбленной вышла служанка и попросила двадцать мандаринов. Домэй стал отсчитывать ей мандарины, каждый сопровождая любовным стихотворением.

Один

Один на ложе я, И не было зари, Когда бы не промокли Подушка и рукав.

Два

Двойная ширма. Когда же Рядом со мной Увижу любимую?

Три

Трепещу, Сердце волнует любовь, Лишь только увижу тебя, О, бесчувственная.

Четыре

Черной ночью Мечтаю о тебе. Подушка и рукав В росе-слезах.

Пять

Опять и опять Мне кажется — ты здесь. И скоро я растаю От тоски.

Шесть

Есть в соседней долине Олень. О жене своей Он проплакал всю ночь.

Семь

Всему свету Уже известно о нашей любви. Из-за тебя Погибнет мое доброе имя.

Восемь

Возьми меня И у себя оставь. Ты и не знаешь: ты Прекрасна, как луна.

Девять

Деваться некуда. Нам встретиться не суждено. Но все встречаются В Чистой земле Амиды.

Десять

Держать — не удержать. Соколенок вылетел из клетки. Когда его увижу На моей руке?

Одиннадцать.

Один хотя бы раз Случилось то, О чем твердит молва. Как было бы прекрасно!

Двенадцать

Двое любят — хорошо. “Бедняга!” —

скажут, Если любишь Безответно.

Тринадцать

Тревожишься, Тебя ж не любит — Пусть. Любить всегда прекрасно.

Четырнадцать

Черед мне умереть. Не жаль. Из-за тебя растаять — Моя судьба.

Пятнадцать

Пятно для жизни будущей, Когда Жизнь эта бренная Растает, словно пена.

Шестнадцать

Шел я И обошел всю землю. Но сердце свое Несу тебе.

Семнадцать

Семь раз Ходил в далекий храм. Молился О свидании с тобой.

Восемнадцать

Вопреки стыду Сказал: “Люблю”. Но встретиться Не смею.

Девятнадцать

День и ночь Ожидаю тебя. От нетерпенья и слез Истлели рукава.

Двадцать

Двое любят — хорошо. “Бедняга!” — скажут, Если от любви Лишишься сна.

Служанка выслушала его. Она не очень любила мандарины, но ей так понравились стихи, что она сказала: “Прибавь еще штучку”. Домэй дал ей еще один мандарин и произнес:

Двадцать один

Деваться некуда. Решился раз Сказать про любовь И истратил множество слов.

Служанка внимательно посмотрела на Домэя и сказала:

— Вы так замечательно торгуете мандаринами, отчего это?

Он ответил:

— Льют и льют. Служанка не поняла его.

Между тем дама слышала их разговор, и послала служанку проследить, куда пойдет торговец. Домэй вышел из дворца. Он решил: “Сегодня день уже кончился, может быть — завтра?” Подумав так, он отправился на постоялый двор. И вот служанка, хорошенько запомнив дорогу, вернулась обратно. Хозяйка сказала:

— Ты, верно, не понимаешь что имел в виду этот торговец, когда он сказал “Льют и льют”? А ведь он имел в виду любовное послание госпожи Исэ ⁵⁸принцу Гэндзи:

От любви к тебе, От слез проливных Промокли рукава. Не просушишь Льют и льют.

Вот что он хотел сказать.

Сказав так, дама про себя подумала: “Сердце влечет меня к нему! Когда Оно-но Комати ⁵⁹находилась в расцвете молодости и красоты, в нее влюбился Хэндзё ⁶⁰, но он не смог преодолеть ее холодность и умер от любви. Это был ужасный грех, но от судьбы не уйдешь, и их имена оказались связанными навеки.