Японские народные сказки
Шрифт:
— Эй, дружище из села Моити, не пора ли домой? — зовут его рыболовы.
Канэкити встал на ноги. Весь мешок его был набит рыбой до самого верха. Только отошли они от берега, как в глубине омута кто-то закричал:
— А ну, давай тяни!
И вдруг огромный пень зашатался и рухнул в воду, увлекая за собой прибрежные скалы. Земля заходила ходуном, а со дна озера донесся такой шум, будто там множество каких-то существ подняли сумятицу.
Парни словно приросли к месту, не помня себя от ужаса. А Канэкити засмеялся:
— Ха-ха-ха-ха! Хозяин озера вместо меня утащил
Дней через двадцать во время сильных дождей пень этот прибило к мосту, перегородил он течение реки, и разливом смыло три крестьянских дома. Вот какая огромная была коряга!
Когда кончился праздник, Канэкити пошел в родное селение. Дул сильный ветер. Канэкити уже миновал деревню Каваи, как вдруг местный староста Масаёси окликнул его:
— Эй, постой, почтенный житель Моити! Ты вовремя пожаловал. Сегодня я праздную постройку нового дома, покажи свое искусство, поиграй нам.
Видит Канэкити: десять местных плотников да еще десятка три подручных заняты на постройке. Но буря так бушует, что даже опорные столбы нельзя укрепить. Все только на небо глядят и кричат без толку.
Канэкити отложил флейту и дудку:
— Я лезу наверх. Ставьте высокий столб.
Начальник плотницкой артели так и ахнул:
— Что ты говоришь! В такую бурю!
— Подумаешь, буря. Есть о чем беспокоиться! — И Канэкити с проворством обезьяны влез на столб, начал втаскивать да прилаживать к месту балки и конек для крыши, размахивая большим молотком.
Под натиском вихря столбы гнулись, как метелки мисканта на поле. Канэкити, как ни в чем не бывало, ходит себе взад и вперед на такой высоте — взглянуть страшно!
Буря поутихла, и лишь тогда плотники боязливо полезли к нему наверх.
Масаёси на радостях поставил славное угощение и дал с собой флейтисту большие моти на дорогу.
А вот еще один удивительный случай!
В селении Футонагано жил человек по имени Кодзиро. Жадина такой — дальше некуда! Особенно горазд он был захватывать чужие земли. Плутовским образом границу передвинет и присвоит себе лес или поле. Он клятвенно уверял, что два больших озерных участка возле селения Хикина — его собственность. Рубил там строевой лес на продажу.
Добро бы еще дело шло о каком-то клочке земли, а то вон сколько отхватил! Понятно, настоящие владельцы молчать не стали, пожаловались властям, и вышло решение: надлежит определить границы владения Кодзиро раз и навсегда, без ошибки.
В назначенный день оба владельца озер привели с собой десятка два свидетелей из селения Хикинэ. Кодзиро пришел с десятком односельчан да еще своего родственника Канэкити позвал. Стоят все на пригорке, откуда оба озера видны, спорят, спорят, а к согласию не придут.
Настал полдень. Владельцы озер принесли с собой сакэ и рыбную закуску, но скупердяй Кодзиро ни крошки съестного не принес. Вот и стали свидетели из его села расходиться. Наконец остался один Канэкити.
— Нынче ведь хлопотливая пора, — сказал он, — кому охота попусту время терять. А что, если провести границу вон там, не доходя
— Ты горазд на флейтах и дудках посвистывать, — прикрикнул на него Кодзиро, — а земли межевать не твое дело. Не мели пустого, помалкивай.
Хотел было Канэкити бросить зряшные хлопоты и пойти домой, да люди его уговорили остаться. А солнце уже клонилось к закату.
Вдруг видит: бежит под гору белая лисица.
— Послушайте, — сказал Канэкити, — человек — существо корыстное, но зверь корысти не знает. Давайте условимся так: где побежит лиса, там и граница.
— Хорошо! Это здорово ты придумал. — Все согласно закивали головами.
Глядит Канэкити: лиса побежала между озёрами и пропала вдали.
— Уважаемый Кодзиро, лиса-то границу проложила. Ну как, согласен?
Но Кодзиро замотал головой: нет, мол, моего согласия.
Тут, откуда ни возьмись, выскочил кабан и побежал такой дорогой, что все спорные земли должны были отойти к одному Кодзиро.
— Ну, а теперь что скажешь? — спросил Канэкити. — Пусть кабан укажет межу.
— Ладно, согласен, но потом не жалуйтесь, — усмехнулся Кодзиро. — Пеняйте на себя.
Владельцы земель были недовольны, но уже смеркалось, и пришлось им сдаться.
А кабан вдруг круто повернул, помчался прямо вверх по течению реки и остановился на вершине скалы. И до сих пор зовут ее Итацудо — «Гора, где стоял кабан».
Прогадал Кодзиро, сильно прогадал. Подвела его неуемная жадность. Пришлось отдать все захваченные земли.
Канэкити часто бродил по ночам: то играет на бамбуковой дудочке, то щиплет струны сямисэна.
Услышат его в каком-нибудь селении и радуются. Плачущих детей матери унимают:
— Не плачь, послушай, идет Канэкити.
Была возле деревни Моити большая Заводь черепахи.
Пришли туда парни ловить рыбу для праздника Бон [171] и поймали черепаху — огромную на удивление. Обрадовались и давай кататься у нее на спине.
171
Бон — один из наиболее известных буддийских праздников Японии. Он отмечался в 8-м лунном месяце и считался днем поминания предков. Полагали, что в день Бон души умерших возвращаются в родные места. В этот день готовили обильную ритуальную пищу и нередко устраивали различные увеселения, так как души усопших предков надо было развеселить и задобрить.
— А после убьем ее и славно полакомимся, — говорят они.
Услышал это Канэкити, выкупил у них черепаху за бочонок сакэ и бросил обратно в реку Хэи.
Но вот минул праздник. Настала ясная лунная ночь, подул свежий ветерок. Канэкити, играя на своей дудочке, шел мимо заводи Сосновый холм. Вдруг в воде зазвучал хор голосов:
— Славно, славно, хорошо!
Припевают и в ладоши бьют. Глухой отзвук по горам прокатился.
А как дошел до озерца Горин, в глубине воды так грянул хор, что все горы кругом словно бы подхватили напев: