Ярче солнца
Шрифт:
Старший сказал, что корабль скоро приземлится, шепчет голос в том уголке моего сознания, что по-прежнему горюет о них.
Когда корабль приземлится, их все равно разбудят. Так почему не разбудить сейчас?
Почему нет?
Почему нет?
Почему нет?
51. Старший
И что мне теперь делать с восстанием на корабле, космос побери? Если бы они просто послушали, мы сейчас могли бы уже обсуждать
Первым делом я бросаюсь в пункт управления орошением.
— Включи схему самого сильного дождя, какой только есть, — командую я дежурному корабельщику, Тирли.
— Старший, — возражает он. — Это может вызвать частичное затопление улиц.
— Выполняй, — приказываю я.
— Длительность? — спрашивает он неохотно, но все же подходит к пульту.
— Я скажу, когда остановить.
Напротив, через коридор, находится отдел управления солнечной лампой. Она автоматизирована, но за уровнем тепла следит корабельщик — мышеподобная женщина, которой, кажется, было бы куда уютнее где-нибудь на ферме.
Ее зовут Ларин.
Достаю пленку и включаю видео с городских камер наблюдения. На экране появляется пункт распределения — на него льется вода, и пожар уже утихает, оставляя за собой дымящиеся развалины. Переключаюсь на камеры на фермах, в теплицах, на главной улице. Люди под дождем кричат и дерутся. Звука нет, но он и не нужен. Я и так отлично представляю себе, как звучит мятеж.
— Закрой солнечную лампу, — говорю я Ларин, которая с тревогой наблюдает за мной, ожидая команды.
— Но ведь сейчас разгар дня! — Она смотрит на меня, будто я свихнулся. Может, так и есть. Солнечную лампу никогда не выключают, но в условно-ночное время ее закрывает плотный металлический щит. Все рассчитано, темнота длится ровно восемь часов и наступает только по расписанию. Сейчас не время.
— Закрой лампу, — снова командую я.
— Но…
— Закрой.
Ларин встает и через всю комнатку проходит к панели управления. Пальцы ее зависают над выключателем. Она что-то бормочет.
— Что еще? — вопрошаю я.
— Может, Барти и прав, — говорит она четко.
Ринувшись через комнату, хлопаю рукой по выключателю. Уровень фермеров под нами погружается во тьму. Но здесь по-прежнему светло. Я наклоняюсь к лицу Ларин. Если бы Марай была здесь… Космос побери, если бы здесь был Старейшина…
Она вызывающе встречает мой взгляд.
А потом отворачивается.
— Теперь открой, — приказываю я.
Ее рука с готовностью дергается вперед и включает лампу. Ларин смотрит на меня, явно надеясь, что я собираюсь уйти. Но еще рано. Нужно подождать еще минуту.
Люди на видео задирают головы, стараясь сквозь ливень разглядеть солнечную лампу. Она никогда не гасла в неурочное
— Закрой лампу.
Ларин колеблется, но на этот раз не возражает.
Экран пленки снова гаснет.
Нажимаю кнопку вай-кома и делаю общий вызов.
— Внимание, жители «Годспида». Всем на борту корабля — всем до единого — подняться на Уровень хранителей сегодня после наступления темноты.
— Включай, — командую я, отключив вай-ком.
Она тут же щелкает выключателем, но не отрывает глаз от меня.
Снова нажимаю кнопку. Барти обязательно догадается сделать собственный общий вызов и начнет втирать, что у меня нет права указывав всем, куда им идти, или что-нибудь в этом роде.
— Запрос доступа, степень: Высшая. Код авторизации: 00G. Отключить все устройства связи; исключение: устройство «Старейшина».
Выйдя из комнаты, приказываю Тирли остановить дождь и иду по коридору. Теперь Барти никого не сможет вызвать. Никто, кроме меня, не сможет. Хорошо, что Эми в безопасности в своей комнате.
Идя по уровню корабельщиков, я чувствую на себе их взгляды. Раньше я бы чувствовал в этих взглядах вопросы и сомнения, и они мучили бы меня.
Но теперь мне все равно. Я принимаю полномочия, которые уже давно должны были быть моими.
Впервые за всю жизнь я действительно чувствую себя Старейшиной.
Шелби и главные корабельщики уже ждут у входа на мостик. Я отправляюсь прямо к ним и закрываю за собой дверь.
— Что показали тесты? — спрашиваю. Если, чтобы остановить Барти и его идиотскую так называемую революцию, нужно посадить корабль, придется сажать. Но я этого не сделаю, пока не буду уверен, что это безопасно.
Пока Шелби выводит результаты тестов на пленку, я тихонько ненавижу весь мир. Это нелогично, но я не могу не винить Ориона хотя бы отчасти. Может, в его дурацких посланиях и найдутся данные, которые помогут нам приземлиться, но он был настолько двинутым, что все зашифровал.
Шелби протягивает мне пленку.
— Все результаты показывают, что планета пригодна для жизни. Там есть вода, приемлемый воздух, растительность… Нет никаких помех для того, чтобы приземлиться, — докладывает она.
Но в голосе ее звучит тревога.
— Что такое?
— Наши записи говорят, что на корабле должны быть зонды для более тщательной проверки. Мы все обыскали, но не можем их найти.
— Зачем нам зонды, если и так все ясно?
— Технически они не нужны. Но… в правилах говорится, что зонды нужно использовать. Кроме того, меня беспокоит… Почему мы все это время висим на орбите? Почему не приземлились, когда долетели? И… нет не только зондов, но и коммуникаций.