Ярче тысячи солнц. Трепетное, удивительное, чудесное в мистической поэзии баулов
Шрифт:
Духовная жизнь – не что-то оторванное от обычной жизни. Это не жизнь храма или монастыря; это жизнь, приносимая в дар богу – тотально, абсолютно, безоговорочно. И теперь вы живете, потому что он хочет, чтобы вы жили. И вы живете счастливо, потому что он выбрал вас – потому что он избрал вас своим инструментом. Тогда вы становитесь флейтой у его уст… и тогда все наполняется красотой. Именно это хотят сказать баулы…
«…И меня переполняет только одно чувство – благодарность к твоему присутствию здесь».
Благодарность приходит тогда, когда ты начинаешь чувствовать вокруг присутствие бога; тогда остается только благодарность. Тогда вся твоя
Благодарность – не что-то, что нужно практиковать. Вас учили быть благодарными, а вы не могли. Но когда вы чувствуете близость бога, благодарность приходит сама. Это следствие. Возникает уважение. Это уважение – не что-то, что вы вырабатываете, это нечто из-за пределов вас. Вас учили благодарности к родителям, благодарности к учителям, благодарности к старшим, но все это только воспитание, условные рефлексы. Когда приходит настоящая благодарность, вы видите, что она абсолютно другая. Благодарность, которой вас учили, была только идеей, принципом, мертвым ритуалом. Вы механически выполняли ритуал. Когда в вашем существе просыпается настоящая благодарность, вы впервые чувствуете, что такое молитва, что такое любовь.
Хорошо, Гириша. Продолжай помнить, продолжай расслабляться, не теряй этого опыта – потому что это единственный опыт, который дает жизни смысл, который дает жизни сияние, благословение. Ты блаженна, Гириша, – не потеряй этого. Этого очень трудно добиться, но потерять очень легко – потому что ум очень стар и очень силен, а этот новый опыт – только маленький росток, очень нежный, очень хрупкий. Тяжелый камень ума может в любой момент раздавить его, поэтому будь очень бдительна.
Людям, которые никогда не знали ничего подобного духовному опыту, опыту экстаза, полета, которые никогда не чувствовали присутствия бога, не нужно быть бдительными, потому что им нечего терять. Но человек, который узнал какой-то опыт, какой-то проблеск, какое-то сатори, может потерять очень многое. Он должен быть более осторожным. Будь осторожнее. Позволь всему, что происходит с тобой, происходить больше и больше. Двигайся глубже, чтобы то, что хрупко, стало сильным; чтобы то, что ново, глубоко укоренилось в твоем существе.
По сути дела, те люди, которые ищут и ищут и поднимают вокруг своих поисков много шума, даже не подозревают, что в конце концов, когда они достигнут, они ничего не найдут.
Я слышал…
Адвокат допрашивал Муллу Насреддина.
– И вы говорите, что зашли к миссис Султана второго мая? Расскажите, пожалуйста, присяжным, что она вам сказала.
– Я протестую! Этот вопрос не относится к делу! – прервал адвокат другой стороны.
Почти час между советниками продолжался спор, и, в конце концов, судья разрешил первому адвокату продолжать допрос.
– Как я уже спрашивал, – снова начал он, – второго мая вы зашли к миссис Султана. Что она вам сказала?
– Ничего, – ответил Насреддин. – Ее не было дома.
Однажды, когда вы достигнете, вы просто поразитесь: многие жизни вы искали что-то, чего никогда не было, – а то, что было, было к вам так близко, что не нужно было даже искать.
Радуйтесь, наслаждайтесь. Бог не вещь, бог – состояние, состояние празднования и праздничности. Оставьте грусть. Он так близко – танцуйте! Отбросьте скучные лица, они святотатственны – потому что он так близко!
Второй вопрос:
Ошо, если бы ты встретил баула, тантрика и йога, с кем бы ты предпочел выпить чашку чая?
Это очень сложный вопрос. Ответить нелегко, но все же я попытаюсь.
Я попрошу йога приготовить чай, потому что йоги – самые аккуратные люди в этом мире! И я попрошу тантрика подать чай, потому что тантрики умеют хорошо подать, они знают, что такое церемония. Но пить чай я буду с баулом.
Третий вопрос:
Ошо, когда человек станет свободным от всех мыслей, от всех планов, от всех желаний, какая трансформация случится в его внешней и внутренней жизни? Как он будет себя вести? Как он будет видеть вещи? Как он будет жить в мире? Пожалуйста, объясни.
Все это может быть очень по-разному. Все это зависит от индивидуальности. Ничего нельзя сказать категорически, потому что каждый человек совершенно уникален. Когда Басё становится просветленным, он становится поэтом, он создает песни; но Будда никогда не писал стихов. Когда Кришна становится просветленным, он начинает танцевать, петь, но Махавира не танцует. Когда Махавира становится просветленным, он многие годы хранит молчание, живет в абсолютном молчании, без единой волны на поверхности ума, но Мира живет по-другому. Когда Мира становится просветленной, она танцует, приходит в деревни и города, чтобы славить Бога. Очень трудно что-то сказать однозначно.
Были люди, которые отрекались от жизни, когда становились просветленными. Они уходили в Гималаи, как можно дальше от человеческого общества. Были люди, которые становились просветленными и возвращались в мир, даже если были в Гималаях; они начинали снова жить среди людей. Были люди, которые оставались императорами даже после просветления. Дзенские мастера продолжают жить обычной жизнью, их очень трудно узнать. Если у вас нет глаз, чтобы видеть, вы их не узнаете.
Вот что рассказывают о великом дзенском мастере Риндзае…
К нему пришел император. Риндзай рубил дрова перед своим ашрамом. Император спросил:
– Где твой мастер?
Риндзай сказал:
– Внутри.
Естественно, император подумал, что мастер внутри ашрама, и он вошел в ашрам. Риндзай вбежал через другую дверь и сел в кресло мастера. Император вошел в ашрам и узнал Риндзая: «Этот человек очень похож на того, прежнего… который рубил дрова».
– Как это! – сказал он. – Почему ты здесь? Ты хочешь обмануть меня? Или ты сошел с ума?
– Я сказал тебе, что мастер внутри, – ответил Риндзай, – а ты не понял меня. Поскольку ты не понял меня, мне пришлось прибежать сюда и сесть в это кресло. Должно быть, ты понимаешь только поверхностное. Я был готов открыть себя сразу же, на том же месте, но ты не стал ждать. Да, я мастер. Что тебе нужно? Скажи не медля – у меня нет времени. Я должен нарубить еще много дров.
Дзенские мастера живут совершенно обычной жизнью: они рубят дрова, они носят воду из колодца, они готовят еду на кухне. Очень трудно их увидеть, узнать, если у вас нет для этого глаз. В их жизни нет ничего особенного, потому что они говорят: «Само стремление к особенному эгоистично».