Ярмарка наград
Шрифт:
– Недавно встретил своего одноклассника, – продолжил Серёга. – Он поведал мне, что наш Васька из общего круга знакомых стал богатым человеком и теперь у него якобы миллионы подписчиков. «Так он же был дураком?» – удивился тогда я. «Не переживайте, – угасил мой эмоциональный пыл школьный кореш. – Дураком он и остался, но зато теперь у него миллионы подписчиков».
– Как-то летом отдыхал с женой на море, – поддержал настроение компании всё тот же Николай. – Жара, июль. Лежим на песочке, загораем. И тут, откуда не возьмись, доносится громкий голос мужчины: «Жанна, заправь сосок». Половина пляжа, естественно, моментально повернула головы
– Скажите мне, – вставил свой голос Андрей. – Если заколоть человека сосулькой, то орудие убийства скорее всего никто не найдёт, потому что она растает?
За столом на помятых лицах друзей воцарилось непонимание.
– Так вот, эта мысль в последнее время не даёт мне покоя. Скорее бы уж зима.
И общее удивление тут же расплылось в бесконечных улыбках.
– А такую шутку слышали? – спросил изрядно выпивший Митяй и, не дожидаясь результата, сам же за всех ответил:
– Нет? Тогда слушайте. На конкурсе журнала «Работница» по теме «Знаем ли мы женщин?» жюри присудило победу десятилетнему Сидорову Пете. На письмо одного из его участников пенсионера Дятлова, который задался вопросом: «Что может знать этот сопляк?», оргкомитет ответил, цитирую:
«На наш первый вопрос: „Где у женщин больше всего вьются волосы?“ Петя ответил: „В Центральной Африке“. А вы что ответили? Да ещё и нарисовали.
На второй вопрос: „Как называется главный орган у женщин?“ Петя правильно ответил: „Всемирная федерация женщин“. А вы что ответили? Да ещё и нарисовали.
На третий вопрос: „Чего каждый месяц с нетерпением ждёт женщина?“ Петя ответил: „Журнала „Работница“. А вы что ответили? Хорошо хоть не нарисовали».
Под утро, когда звёзды на небе стали потихоньку блекнуть, в хмельную голову Григория с новой силой закралась мысль, что деньги, когда-то одолженные знакомому сторожу, а, собственно, и постояльцу общественной бани Мансуру, пора возвращать на место, иначе потом будет поздно. И он, подарив на прощание ребятам свою любимую фразу: «Не доверяю я автосервису, где на стенах нет календарей с голыми женщинами», выкатил на улицу.
– Подожди. Одумайся. Там кругом милиция, – услышал он вслед позывные собратьев по бутылке.
Но его состояние было уже зациклено только на деньгах и ни на что другое не реагировало. А зря. Напротив той самой злосчастной бани, через дорогу наискосок находился районный отдел милиции. Вокруг него и закрутилась вся дальнейшая история нашего неугомонного Гришки.
Предутренние удары кулаком в дверь бани, которые он со всей силы наносил, не щадя ни костей, ни плоти, были не слышны разве что в тридесятом государстве.
– Открой, подлый трус, не то я дверь выбью, – истошно кричал Григорий, и эхо многократно увеличивало его звучание, гуляя по пустынным улицам города.
Сначала Мансур неподвижно лежал на тахте и, не издавая ни звука, отсчитывал биение сердца в груди. Потом тихонько сполз на пол и подкрался к двери. Ужас немедленно охватил его измождённую голову: засов под чьим-то упорным натиском уже держался на честном слове и грозил вот-вот выскочить из петли. Но когда уши к тому же стало закладывать ещё и громогласным извержением отборного мата, испугался по-настоящему. Он осторожно включил свет и едва слышно произнёс:
– Кто там?
– Это я, – тут
– Кто я?
– Смерть твоя, Мансур. Аль запамятовал, что должок за тобою?
– А, Гриша, друг. Какой ещё должок? Не ведаю такого.
– Сейчас дверь вышибу, быстро вспомнишь. Отворяй, говорю, чучело.
И Григорий с размаху пнул ногой дверь. Та тяжело охнула, но выдержала.
– Ну, так бы сразу и сказал, – дрожащим голосом произнёс Мансур. – Погоди чуток, сейчас открою.
И тут на Григория кто-то навалился сзади. Его тело моментально пробила искра. Скорее затылком, чем глазами, он заметил милицейскую фуражку и мигом отскочил в сторону. Сотрудников было двое.
– А! Вот и стражи порядка, легки на помине, – сориентировался Григорий. – Сейчас они покажут тебе кузькину мать. Будешь знать, как деньги вовремя не возвращать.
Милиционеры от неожиданности опешили и в изумлении замерли с открытыми ртами.
– Товарищи! – воспользовавшись паузой, обратился к ним Григорий. – Помогите мне вызволить деньги у этого ворюги. Втёрся, понимаешь ли, в доверие и теперь не отдаёт, хоть кол на голове у него теши. А мне ещё жить надобно и домой возвращаться.
– Какие деньги? – с иронией пропищал из-за двери Мансур. – Ты мне давал их, чтобы требовать? Вот, когда расписку покажешь, тогда и поговорим, а пока нечего людям мозги пуд рить и имущество казённое портить.
– Слушай, – наконец сообразил один из блюстителей порядка. – Да он же пьяный. Давай доставим его в отдел, там и разберёмся.
«Ноги! Делаем ноги!» – мысленно скомандовал себе Григорий и пустился наутёк.
Он дважды обогнул здание бани, но на вираже третьего круга неожиданно врезался в самого Мансура, который, проявив любопытство, всё же отворил двери и высунулся в проём на улицу. В результате сторож отлетел в сторону, Григорий – в предбанник, милиционеры по инерции проскочили мимо, но едва успев затормозить, вернулись на исходную позицию.
– А, попался, змеёныш? – злорадно высказался один из сотрудников милиции. – Сейчас мы тебе устроим забег на длинную дистанцию.
– Да чего ты с ним цацкаешься? Хватай его и тащи, – конвульсивно дыша, прокричал другой и тут же получил удар обрезком трубы по спине, которая непонятно каким образом оказалась в руках Григория.
Форменная фуражка мигом соскользнула с коротко стриженой головы и покатилась в темноту. Следом за ней побежал её хозяин. Тем временем вооружённый трубой Григорий набросился на его напарника. Он неистово махал орудием, как предполагал, защиты, и некоторое время ловко оборонялся от наседавших на него сотрудников милиции. Но силы, в конце концов, оказались неравными. Вскоре Григория скрутили и, схватив за ноги, поволокли через дорогу в направлении райотдела. При этом лицо задержанного больно отмечало все неровности разбитого асфальта, по которому оно то и дело ёрзало, оставляя след серо-бурого месива.
В отделе милиции на Григория надели наручники, подвесили головой вниз и стали колбасить, не обращая внимания на его ужасные вопли и стоны. Удары ногами и руками отрабатывали все, кому не лень, проходя мимо живой груши. В какой-то момент послышался хруст позвоночника и Григорий потерял сознание.
Непоправимость совершённого и тяжесть последствий дошли до узурпаторов в форме мгновенно. Тело уложили на пол и облили холодной водой. Оно долго не шевелилось, но вскоре ощутило некое подобие трепыхания.