Ярослав Мудрый. Историческая дилогия
Шрифт:
Хан дрогнул:
— Всем отступать! Уходим в степи!
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава 1
СТАВКА НА ЗАПАД
Изведав, что польский король Болеслав Храбрый как никогда готовится к войне с Русью, Ярослав вознамерился заполучить поддержку у германского императора Генриха Второго. К немцам было отправлено большое посольство под началом бояр Вышаты и Могуты.
У Германии было немало врагов, и
Посольство вернулось с радужными новостями: Генрих Второй согласился на мирное соглашение, и намекнул, что не прочь бы жениться на дочери Ярослава.
— Да он же женат на дочери Болеслава, — молвил Ярослав Владимирович.
— Видели мы императрицу, — усмехнулся Вышата. — Подсунул же Болеслав невесту. Уродливая калека. Вот Генрих и заикнулся о твоей дочери, княже.
— Да ей и четырех лет нет. Чудит Генрих. Пусть ждет, когда моя дочь подрастет. А вот союз с немцами нам зело выгоден.
В знак этого события Ярослав Владимирович приказал поставить для немецких гостей «божницу» в Киеве.
— А почему бы ни предложить императору твоих сестер, Предславу и Марию Добронегу? — спросила великая княгиня.
— Пусть они сами и ответят, Ирина.
Красавица Предслава, славившаяся своей добротой и веселым нравом, засмеялась:
— Мне, киевлянке, обретаться с немцем? Да ни в жизнь того не будет!
— А если тебе прикажет великий князь? Ты и тогда не послушаешься?
Предслава метнула на брата свои серые лучистые глаза и, согнав улыбку с румяного лица, серьезно высказала:
— Надеюсь, у брата хватит ума, чтобы не выдавать меня замуж против моей воли. Я не хочу расставаться с Киевом, и собираюсь жить здесь до смертного одра.
Ирина вопрошающе взглянула на супруга, как бы говоря ему: «Ну-ка, великий князь, выдай своей строптивой сестре».
Но Ярослав Владимирович любил Предславу, и слова его были мягкими:
— Запомни, сестра, я никогда не стану тебе врагом. Никогда! Живи, как сердце подскажет. А коль придет к тебе большая любовь, и ты сама выберешь суженого, я буду рад за тебя.
— Спасибо, брат.
Предслава подошла к Ярославу и поцеловала его в щеку.
Ирина же подозрительно взглянула на супруга. Почему в его словах такая необычайная мягкость? В них скрывается какая-то давняя тайна, о которой она еще не знает.
— А вот мне Киев уже наскучил. Уж так хочется на чужеземные страны глянуть! — молвила младшая сестра, Мария, и, прося, добавила. — Выдай, великий князь, меня за Генриха немецкого. Говорят, он очень привлекательный.
Теперь уже улыбнулся Ярослав Владимирович.
— Будет тебе жених, егоза. Дай срок.
— Уж поскорее бы!
Марии шел пятнадцатый год, и она мечтала о заморском женихе.
Ирина обладала довольно прозорливым умом, и ей было понятно намерение Ярослава, касательно дочери: императоры и короли Западной
Когда супруги остались одни, великая княгиня спросила Ярослава:
— Ты искренне веришь в союз с Генрихом?
— Хотелось бы верить, Ирина. Немцы не худо воюют. Их войско могло бы зело пригодиться в борьбе с ляхами, но полной уверенности у меня нет. Как поведали мне Могута и Вышата, император — неустойчивый человек. Этим могут воспользоваться другие государи. Хватит ли у Генриха приверженности нашему договору, и найдутся ли у него добрые советчики, кои бы наставляли императора не поддаваться на ухищрения других государей.
— Ты имеешь в виду короля Болеслава?
— Да. Он, вне всякого сомнения, уже проведал о посещении Германии нашего посольства, и примет все меры, дабы перетянуть немецкое войско на свою сторону. Болеслав — страшный и злокозненный человек. Он забудет все обиды, нанесенные когда-то ляхам Германией.
— Я такого же мнения, Ярослав, но помешать Болеславу мы уже ничем не сможем. Надо молиться, чтобы этого не свершилось. У меня недоброе предчувствие на будущую войну.
— Время покажет, — уклончиво отозвался Ярослав Владимирович, и посмотрел на стол, заваленный пергаментными свитками. Среди них была еще одна грамота, предназначенная бывшему великому князю Владимиру Святославичу.
Болеслав просил, чтобы Владимир выпустил из порубов своего зятя Святополка и дочь Регелинду.
Великий князь узников (кроме епископа Рейенберна) из темниц выпустил.
Нетерпеливый Болеслав, еще не дождавшись приезда зятя и дочери, решил преподнести в обмен за милость великого князя, чисто королевский подарок, изъявив желание жениться на Предславе.
— И что же было дальше? — спросил Ярослав Владимирович дворцового летописца.
— Бог не упремудрил великого князя грамотой, зато он заимел многих переводчиков. Владимир Святославич поведал о просьбе короля Предславе, молвил ей, что она может стать королевой Польши. Но дочь так осерчала, что едва не разорвала грамоту, и обругала Болеслава «толстым похотливым боровом».
— Молодчина, сестра! — весело воскликнул Ярослав Владимирович. — Не видать ему Предславы, как собственных ушей…
— Могута вернулся из Вышгорода без убийц твоих братьев. Они так и останутся безнаказанными? — прервала мысли супруга Ирина.
— Они, как и Каин (с некоторых пор Ярослав Владимирович стал называть Святополка только Каином) бежали к ляхам, но кара Божья убийц не минует.
— Возможно, они появятся в войске Болеслава, и тогда тебе представится возможность покарать вышгородских бояр.