Ярость и пули
Шрифт:
Джоэл оглядывается через плечо, оторвавшись от плиты. Темные круги окружают его глаза. Думаю, он до сих пор плохо спит.
— Доброе утро.
Тотчас же опускаю взгляд на стойку, жар обжигает мои щеки.
— Доброе утро, — говорю я, стараясь изо всех сил звучать экстра-жизнерадостно, а не чертовски взволнованной из-за татуировок на его спине.
У меня одна татуировка… одна… и она причинила мне адскую боль. Как Джоэл решился забить все тело? Сколько времени это заняло? Сколько это стоило? Я смотрю на него, а он слегка наклоняет голову, изучая меня
— Тебе не нравятся татуировки? — спрашивает Джоэл, вернув внимание к сковороде.
Он просовывает длинную металлическую лопатку под кусок лосося и переворачивает его. Пока он занят, я перевожу взгляд на Джая, который закатывает глаза. Я растягиваю губы в полуулыбке, когда он делает большой глоток воды из своего стакана и выдвигает стул рядом с собой.
— Не нравятся, — отвечаю я, обойдя вокруг стойку и усаживаясь на табурет. — Но твои выглядят довольно неплохо.
С искренней улыбкой Джоэл снимает сковороду с огня, подходит к нам и выкладывает огромный кусок лосося на небольшую тарелку. Я смотрю на стол. Неужели он ожидает, что мы втроем съедим всю эту еду? Здесь слишком много. Бекон, лосось, яичница, сосиски и блинчики. И где, он думает, мы будем хранить все это?
— Хорошо. Возможно, ты сможешь убедить моего брата, что татуировки не делают меня монстром.
Джай хмурится, его челюсть напрягается.
— Я никогда не говорил, что они делают тебя монстром. Я сказал…
— Пахнет вкусно, — вмешиваюсь я, не желая быть втянутой в еще один их нескончаемый спор.
Джоэл и Джай наблюдают, как я утаскиваю четыре ломтика бекона и пять больших ложек яичницы себе в тарелку. Мой желудок сводит судорогой от ожидания, отчаянно нуждаясь, чтобы я, наконец, зачерпнула все это вилкой и засунула себе в рот.
— Проголодалась? — спрашивает Джай, и в уголках его губ появляется сладкая улыбка.
Я улыбаюсь ему, одновременно насаживая на вилку бекон поверх яичницы, слой на слой.
— Умираю от голода.
Я просто люблю еду для завтраков. Я могу есть ее во время каждого приема пищи всю свою оставшуюся жизнь. Джоэл бросает на Джая взгляд — приподнятая бровь и ухмылка на губах — на что Джай отвечает смехом.
— Завтрак — ее любимая еда. Как и мороженое.
Я засовываю порцию в рот и наслаждаюсь вкусом.
— М-м-м. Ты почти так же хорош, как и Джай, когда дело доходит до приготовления завтрака.
Джоэл удивленно улыбается. Его белые зубы на удивление ровные и сияющие. Он ставит сковороду на стойку и перекидывает полотенце через плечо.
— До сих пор не могу поверить, что Джай готовит.
Я киваю с полным ртом еды, а Джай отодвигает свою тарелку.
— Мне пришлось научиться, — заявляет он грубым и резким тоном. — Кому-то же надо было готовить для Джессики.
Выражение лица Джоэла, когда Джай упоминает об их младшей сестре, разрывает мое сердце надвое. Эмоции за эмоциями отражаются на его лице. Сначала я вижу страх, затем следует сожаление, гнев, чувство вины и, наконец, признание.
— Она в порядке? — тихо спрашивает Джоэл.
Джоэл переживает о своей семье. Конечно, Джай это видит.
— Она в порядке. Ты должен знать, что она в Италии... на случай, если собирался выкроить время из своего напряженного графика, чтобы спросить о ней.
— Джай... — бормочу я, скользнув рукой по его руке, лежащей на столешнице.
Мышцы, покоящиеся под его кожей, натягиваются и напрягаются от разочарования, которое он чувствует. Джоэл кивает, проведя татуированной рукой по лицу и по черным волосам.
— Ладно. Я это заслужил.
— Ты заслуживаешь большего.
— Джай... — Я пытаюсь снова, отчаянно желая успокоить его, прежде чем он выйдет из себя.
Оба брата сильны и оба не боятся драться. Бог знает, если между ними что-то вспыхнет, то не останется никакого домика у озера. Они разгромят это место.
— Я заслужил это! — выкрикивает Джоэл, отчего мое сердце застревает в горле. — Я дерьмовый брат. Я бросил вас, когда вы нуждались во мне больше всего, и свалил все свои проблемы и обязанности на тебя. Сколько еще раз ты хочешь, чтобы я извинился?
Джай вскакивает на ноги, с грохотом роняя деревянный стул на пол.
— Вот в этом то и дело, придурок. Ты не извинился.
Возражение Джоэла застревает в его горле, и осознание мелькает на его красивом лице. Потрясенный, он приоткрывает рот.
— Ты настолько не в себе, что даже не помнишь, что, черт возьми, говорил?
— Я уверен, что сказал это... — Он смотрит на меня для поддержки, и я пожимаю плечами.
— Ну... технически, ты сказал это однажды, но это вряд ли было извинением, — говорю я, избегая его взгляда.
— Мне очень жаль. Черт. Что еще ты хочешь, чтобы я сказал? — Кадык Джоэла дергается, когда он проглатывает свои эмоции. — Я занялся этим и отвлекся… как и ты, Джай, так что не смотри так на меня, блядь.
Подняв руки, я слезаю со стула и ухожу в гостиную.
— Не втягивайте меня в это.
Каждая ругань связана со мной и Моникой, и, честно говоря, это раздражает. Я плюхаюсь на диван, немного огорченная, что оставила тарелку со своей горячей едой на стойке.
— Я отвлекся? — выкрикивает Джай, хлопнув ладонью о деревянную поверхность. — Чушь собачья. Ты здесь! Я сделал то, что, блядь, намеревался сделать.
— Я должен что-то сделать! — спорит Джоэл, не сводя свирепого взгляда с Джая. — Я не могу бросить ее.
— Почему? Ты без проблем бросил меня и Джесс.
Разочарование сглаживает черты лица Джоэла. Это видно по вскинутым бровям и напряженным мышцам вокруг его челюсти.
— Я бы сделал это для тебя, младшего брата. Я бы тебе помог.
— Не вешай это на меня. Это несправедливо.
Как только Джоэл отворачивается от Джая, раздается стук в дверь. Инстинктивно, все мое тело напрягается. Мы с Джаем обмениваемся взглядом, который говорит: «Ты кого-то ждешь?».