Ярость и Разрушение
Шрифт:
— Дитя Михаила, — сказал он. — Я ожидал увидеть кого-то более... впечатляющего.
Я моргнула.
— Но с другой стороны, Михаил не проявлял к тебе никакого интереса, не так ли, дитя? — продолжал он. — Я не должен быть удивлён.
Хорошо.
Это было грубо.
— Кто ты, чёрт возьми? — потребовала я ответа.
— Я — Евангелие и Истина. Я явился Даниилу, чтобы объяснить его видения, и я стоял рядом с твоим отцом и защищал народ от Падших и других существ. Я — Святой, явившийся перед Захарией и Марией и предсказавший рождение Иоанна Крестителя и Иисуса. Я — архангел, который принёс Истину и Знание Мухаммеду.
Его крылья поднялись и расправились
— Я Гавриил, Предвестник.
ГЛАВА 40
Шок прокатился по мне, как будто меня неожиданно бросили в ледяную воду, когда я уставилась на архангела Гавриила.
— Ты выглядишь удивлённой, — его губы изогнулись в улыбке.
Инстинкт требовал, чтобы я сделала шаг назад, но я удержалась на месте.
— Я не понимаю. Ты — Гавриил.
— Уверен, что он знает, кто он такой, дорогая, — Сулиен посмотрел туда, где стояли Рот и Кайман.
Я едва слышала Истиннорождённого.
— Как это мог быть ты?
— Как это я могу убивать Стражей? Демонов? — белесовато-светлая бровь поднялась. — Потому что это был я. Мой сын присматривал за всем, присматривал за тобой, но это был я.
Я не могла поверить своим ушам. Это не имело никакого отношения к тому, что Сулиен ошибался, а всё дело было в том, что Предвестником был Гавриил, один из самых могущественных ангелов, один из первых, когда-либо созданных. Но в этом вдруг оказалось слишком много смысла. Ангельские обереги и оружие. Испорченные видеопотоки. Это казалось таким очевидным, это было почти болезненно, но даже я не могла понять, как архангел мог работать с ведьмами и демонами и убивать не только Стражей, но и невинных людей.
— Спроси меня, — уговаривал он. — Спроси меня, почему?
— Почему?
Его улыбка стала шире.
— Я собираюсь изменить мир. Вот в чём всё дело. Вот о чём всё это было, — он указал на арку. — Души умерших. Этот портал, — он помолчал. — Миша. Ты. Я собираюсь изменить мир к лучшему.
Всё, что я могла сделать, это смотреть.
Его крылья опустились, их кончики почти касались земли.
— Человек никогда не должен был получить дар, данный ему Богом. Они никогда не заслуживали такого благословения, как вечность. Это то, что душа дарует человеку — вечность мира или ужаса, их выбор, но, тем не менее, вечность. Но душа... она умеет гораздо больше. Вот как человек любит. Вот как человек ненавидит. Это сущность человечества, и человек никогда не заслуживал такой славы.
— Как... Кто может сказать, что человек никогда не был достоин?
— Как может человек быть достоин способности любить, ненавидеть и чувствовать, когда Его первые творения — мы, Его всегда верные и самые достойные, те, кто защищает Его славу и распространяет Его слово — никогда не могли?
— Потому что... вы ангелы? И ты не человек?
Я была так смущена. Такая растерянная.
— У нас есть ауры. У нас есть чистая сущность.
Он посмотрел на меня своими белоснежными глазами, в которых не было ничего жуткого.
— Но у нас нет души.
Он слегка повернулся, глядя туда, где Сулиен разглядывал демонов, а затем на потолок.
— Бог сделал всё, чтобы защитить человека. Дал им жизнь, радость и любовь. Цель. Способность творить. Поднял Падших, чтобы охранять их, и дал им души в награду. Сделал всё для того, чтобы, покинув эту смертную оболочку, они обрели покой. Даже те,
— Я не понимаю, к чему ты клонишь, — я старалась не спускать глаз с Сулиена, когда он толкнул Каймана ботинком. — Боже...
— Бог поверил в человека, а человек предал Бога. Что они сделали с момента сотворения? Что они сделали с даром жизни и вечности? Они развязали войну, породили голод и болезни. Они принесли смерть к своим дверям, приветствуя её. Они судят так, как будто они этого достойны. Они поклоняются ложным идолам, которые проповедуют то, что хотят услышать, а не Евангелие. Они используют имя Бога и Сына как оправдание своей ненависти и страха, — Гавриил наклонил голову, его голос был ровным и мягким. — В истории человечества не было ни одной минуты, когда бы человечество не воевало само с собой. Не проходит и часа, чтобы они не отняли ещё одну жизнь. Ни дня они не обижают друг друга ни словом, ни делом. Не проходит и недели, чтобы они не лишили эту землю всего, что Бог предложил ей. Не проходит и месяца, чтобы оружие, созданное для уничтожения жизни, не переходило из рук в руки, не оставляя после себя ничего, кроме крови и отчаяния.
Улыбка Гавриила исчезла.
— Этот мир, который когда-то был даром, стал отвратительным проклятием, в котором людей судят по их коже или по тому, кого они любят, а не по их делам. Тех, кто наиболее уязвим, и нуждается в помощи, больше всего игнорируют или поносят. Если бы Сын был жив сегодня, Его бы презирали и боялись, и это то, что сделало человечество. Дети убивают детей. Матери и отцы убивают своих детей. Чужеземцы убивают чужеземцев десятками, и худший грех из всех — это часто делается во имя того, кто Свят. Это то, что человек делал со времён сотворения.
Хорошо. В чём-то он был прав. Человечество может быть довольно ужасным.
— Но не все такие.
— Разве это имеет значение, когда требуется лишь небольшая часть разложения, чтобы сгнить и разрушить весь фундамент?
— Да. Это важно. Потому что в то время как есть ужасные люди, есть ещё много хороших...
— Но так ли это? По-настоящему? Никто не может бросить камень, и всё же это всё, что делает человек.
— Нет, — я покачала головой. — Ты ошибаешься.
— Ты говоришь это с твоим ограниченным опытом, когда я тысячи лет наблюдал, как человек ни к чему не стремится? Наблюдая за тем, как люди становятся настолько одержимыми материей и заблуждениями власти, что они продают своих собственных сыновей и предают свои собственные страны, чтобы получить прибыль? Снова и снова я видел, как падали целые народы, и те, кто рождался из пепла, следовали тем же путём, что и те, кто был до них. Думаешь, тебе виднее?
— Я знаю достаточно, чтобы понять, что ты делаешь широкие, огромные обобщения.
— Скажи мне, что гложет твою человеческую душу? Необходимость сделать мир лучше? Желание защитить? Или она поглощена плотскими потребностями? Она полна гнева из-за его предательства... Миши?
Я резко втянула воздух.
— Это я пришёл к нему. Я, который сумел склонить его на свою сторону, и от которого он узнал правду. Он знал, что нужно сделать, чтобы исправить это, и хотя ты покончила с его жизнью, ты причинила себе больше вреда, чем когда-либо могла причинить ему. Твоя душевная боль. Твоя ярость. Это была твоя погибель. Твоя человеческая душа испорчена.