Ярость
Шрифт:
– Да, можешь, и они разделят вас с ребёнком, как только он родится, – агент наклоняет голову в сторону. – Я даю тебе выбор, мисс Дево. Как я уже сказала, ты мне не нужна, мне нужен он. Мне нужно заявление свидетеля от девушки, которую он похитил. Мне нужно, чтобы присяжные увидели человека, каким на самом деле является Джуд Пирсон.
– Он неплохой человек… – протестую я.
Вздохнув, она закатывает глаза.
– Да, да, я знаю. Ты его любишь. Наверное, у тебя действительно этот синдром Стокгольма, – женщина встречается со мной взглядом. – Через несколько
Я качаю головой, прерывая её.
– Нет, я не стану этого делать.
Она сжимает свои губы, и замолкает на мгновенье, барабаня пальцами по столу.
– Значит, поступим так, я даю тебе неделю. Иди домой, побудь со своей семьёй, и подумай о том, что Джуд Пирсон является преступником, который похитил тебя. Твои привязанности к нему неуместны. Подумай, только долго и упорно о том, готова ли ты потратить свою жизнь за решёткой из-за человека, который убил достаточно людей, чтобы отбывать десять пожизненных заключений.
Я ничего не отвечаю. Она загнала меня в безвыходное положение, и ей об этом известно.
Женщина встаёт и подходит к двери, держа её открытой для меня. Я прохожу мимо неё.
– Только неделя, – повторяет агент. Я ухожу, не оглядываясь на неё.
– Я буду на связи, – окликает она меня. Но я продолжаю идти.
Они связались с моей сестрой и сказали, что я жива.
Я сижу в небольшой семейной комнатушке, тупо уставившись на телевизор на стене. Раньше я не хотела ничего, кроме как вернуться к своей старой жизни, увидеть мою сестру, вернуться к своей работе. Теперь же, я не могу даже подумать об этом, я не могу чувствовать. Моя сестра кажется далёкой памятью о ком-то другом, ком-то кто не видел и не испытывал всего того, что испытала я, кто-то не охваченный тьмой, которая цепляется за все уголки моего мира. Я ужа не та, кем была несколько месяцев назад.
Через несколько минут дверь открывается. Психиатр заглядывает в комнату, на её лице властная улыбка.
– Виктория, твоя сестра пришла. Хочешь, я её приведу?
Я ненавижу это, все ходят на цыпочках вокруг меня, словно я жертва жестокого обращения. Я киваю. Рано или поздно я должна покончить с этим. Женщина исчезает, а затем моя сестра заходит в комнату.
– Ох, Рия! – от звука этого имени на её губах, я вздрагиваю. Я тут же думаю о связи с Калебом, потому что в последние несколько месяцев он был единственным, кто звал меня этим именем.
Пока я наблюдаю за её приближением, не могу не чувствовать, как будто Калеб был скорее мне родным братом, чем женщина, идущая ко мне. Возможно, мой ум слишком извращён. Я должна быть в восторге от встречи с ней, с удовольствием вернутся к единственной семье, которую я оставила. Когда люди, которые отрезали меня от неё, стали моей настоящей семьёй?
Лиззи обнимает меня за шею, её тело сотрясается от всхлипов. Я
– Не могу в это поверить, – хнычет она. – Я думала, ты мертва, – Лиззи отстраняется, слёзы виднеются в её глазах, когда она встречается со мной взглядом.
Глаза у неё такого же синего оттенка, как и у меня; её светлые волосы аккуратно подстрижены под боб-каре. Лиззи всегда была такой изящной. Она всегда знала, чего хочет, всегда всё планировала, как и я до Джуда.
– Я так рада, что ты здесь, в моих руках, – выдыхает она. Я по-прежнему молчу. Я не уверенна, что надо сказать. Её глаза изучают моё лицо, ища следы эмоций. – Ты… ты в порядке?
Я отворачиваюсь от неё, сосредоточившись на пятнышке позади её плеча.
– Ага, у меня всё просто отлично, – настолько отлично, насколько возможно прямо сейчас. Я не знаю, как много они ей успели рассказать.
– Что с тобой произошло? – шепчет сестра. Я снова встречаюсь с ней глазами и долго смотрю на неё. Она ничего не поймёт из этого.
– Ничего.
Её глаза опускаются вниз и замирают на моём горле, на уродливом шраме, который в длину шесть дюймов. Она тяжело сглатывает, её брови ползут вверх. – Рия…
– Пожалуйста, зови меня Виктория, – прерываю я её. Ей больно, и на секунду мне тоже становится не по себе. Она всегда звала меня Рия, но это просто… Я не могу.
Она кивает и оглядывается, между нами витает напряжение.
– Ну, думаю, я должна забрать тебя домой.
Домой. От этого слова у меня сжимается желудок. Словно это второй шаг назад в мою старую жизнь, моя жизнь с Джудом растворяется, словно её никогда и не существовало. Эти двое не могут существовать бок о бок.
Она берёт меня за руку, соединяя пальцы. Я просто чувствую, оцепеневшая, немая, словно наблюдаю, как кто-то другой двигается дальше, но не настоящая я. Да, а какой, собственно говоря, у меня есть выбор? Джуд в тюрьме. Лиззи – это всё что у меня осталось.
Я сую свою свободную руку в карман большой по размеру толстовки, которую дал мне надеть один из офицеров, после того как изъяли мою одежду. Я ненавижу, что она пахнет другим мужчиной.
Я чувствую, как Лиззи смотрит на меня весь путь назад к её дому. Её муж Джон едет, тихо напевая под радио.
Мои веки начинают тяжелеть. Я эмоционально и физически истощена. Я устала сражаться на каждом шагу, и когда ситуация не меняется, я снова опускаю руки. Я подтягиваю колени к груди и сворачиваюсь около двери машины. Как только я закрываю глаза, вижу только кровь и безжизненное тело Джо. Я засыпаю с улыбкой на губах.
Глава 32
Джуд
Дверь открывается.
– Руки вместе, – произносит охранник. Я делаю, как говорят, и наручники захлопываются на моих запястьях. Он приседает и надевает кандалы на мои лодыжки.