Яростные тени
Шрифт:
– Вы это видели? – спросил он, раскидывая руки, будто потерял равновесие.
– Видела.
– Вагон тряхнуло? Что произошло?
– Все закончилось, – ответила Хэдли, пытаясь изобразить дурочку. – Так какой у вас план, мистер Магнуссон? Мы скроемся здесь часов на восемнадцать до самого Сан-Франциско или сойдем на следующей остановке?
– Боже, не знаю. – Он расправил сумку, прикрепленную к его груди, и озадаченно посмотрел на упавший багаж у своих ног. – А что вы думаете?
Так теперь он интересуется
Она задумалась над их положением.
– До Рино нет приличных станцией, так что шансов найти открытую билетную кассу в этом время ночи почти никаких.
– Возможно, вы правы. Нам пришлось бы спать в зале и дожидаться следующего поезда, возможно целые сутки. – Он протяжно выдохнул. – Я не был дома целых девять месяцев, несколько недель нормально не высыпался, так что предпочел бы не задерживаться. А что в следующем вагоне? Вы что-то видите за шторкой?
Хэдли подошла к двери между вагонами, но вспомнила, что случилось на платформе поезда, и поспешно надела пальто.
– Поздно, я уже все видел. – Лоу боком проскользнул мимо нее. – Вы стали ярким событием моей поездки домой.
Нежеланное возбуждение лишило ее последних остатков стыда. Ради бога. Что такое, она ведь обычно не ведется на пустую лесть? И почему тут так тепло? Хэдли украдкой обмахнула лицо, пока Лоу смотрел, что там дальше.
– Кухонный вагон, кажется, пустой. – Он, не глядя, поманил Хэдли за собой. – Если нас поймают, говорю я.
Они поспешили дальше. От запаха свежесваренного кофе и поджаренного хлеба желудок Хэдли заурчал. Следующей была смотровая площадка, полная сигаретного дыма. Тут расположился только один пассажир, который был настолько увлечен газетой, что даже не обратил на них внимания. Наконец они попали в спальный вагон, где по левую сторону узкого коридора находились частные купе. Дальше было открытое общественное помещение.
– Кабинет управляющего, – прочитал мистер Магнуссон позолоченную надпись на деревянной двери. – А, вот и купе. – Занято, занято, занято. Дверь последнего открылась, и оттуда вышел долговязый молодой человек не старше семнадцати-восемнадцати лет в форме железнодорожной компании.
– Кабинет управляющего, – прочитал мистер Магнуссон позолоченную надпись на деревянной двери. – А, вот и купе. – Занято, занято, занято. Дверь последнего открылась, и оттуда вышел долговязый молодой человек не старше семнадцати-восемнадцати лет в форме железнодорожной компании.
– Простите, сэр, – сказал он, опуская глаза и отступая в купе, чтобы не столкнуться.
– А это купе не занято? – спросил мистер Магнуссон.
– Сейчас нет, сэр.
Мистер Магнуссон показал проводнику билет на поезд.
– Мы ехали на 127-м. – Он махнув рукой в сторону Хэдли. – Но нас пересадили на этот поезд в Солт-Лейк-Сити. Муж моей сестры… ладно, скажу прямо. Этот пьяница угрожает ей. А
Хэдли открыла рот.
Проводник удивился не меньше.
– Да, сэр.
– Поэтому нас любезно пересадили на другой поезд, – продолжал хитрец. – Сказали, что кассир выдаст нам новые билеты, а в это время вызовут полицию для задержания ее мужа. Ради безопасности моей сестры.
– О боже! – воскликнул проводник, пытаясь получше рассмотреть жертву.
– Вот только поезд тронулся до того, как вернулся кассир. Теперь наш багаж остался на 127-м, а мы здесь. Нам так и не сообщили номера купе.
– Меня не предупредили, – признался проводник.
– Все произошло так быстро, – ответил Магнуссон, качая головой. – У ее подлого муженька оказался револьвер. Вы представляете? Наставить пушку на женщину, которая носит твоего ребенка!
– Мэм, как ужасно, – посочувствовал парень.
Хэдли в ответ только хмыкнула.
– Ну, ну, соберись, милая. Ты утверждаешь, что он пьет только, когда переработает, но так продолжаться не может. Папа наймет адвоката. Тебе грозит опасность, нужно подумать и о ребенке.
– Вопиющее безобразие, – пробурчал проводник.
– Аминь, – согласился Магнуссон. – Думаете, нас собирались поместить в это купе?
– В это купе? Его забронировали для пассажиров, что сядут в Неваде.
– О, – Магнуссон помрачнел и грустно посмотрел на Хэдли. – Я знаю, что ты расстроена, устала и испугана. Мне так жаль.
– Я уже столько пережила с тобой… дорогой братец, – сухо ответила она.
Проводник кашлянул.
– Думаю, парочка, что заказала это купе, не пережила таких сложностей, как вы. Я могу поселить их в общем вагоне, если вы не против устроиться вдвоем в этом купе.
Хэдли совсем это не понравилось, но ее возражения потонули в слишком пылких благодарностях мистера Магнуссона:
– О, это чудесно, просто чудесно. – Он мило улыбался проводнику, восторженно пожимая ему руку. – Мы оба так вам признательны. – Лоу вытащил из бумажника пять долларов и протянул служащему. – Не могли бы вы в последний раз помочь нам и принести кофейник и бутерброды?
– Да, сэр.
– А мне, пожалуйста, горячего чая, – добавила Хэдли. Если уж на то пошло, можно попросить то, что хочется.
– Да, мэм. Устраивайтесь поудобнее. Я сейчас вернусь, – сказал проводник, пропуская их в купе, щелчком ставя табличку «ЗАНЯТО».
Хэдли прикусила язык и вошла в тесное купе. Справа небольшая дверь вела в отдельный туалет и душ, слева – гостиная, где перед большим глухим окном стояли два мягких кресла, а наверху две откидывающиеся койки.
Мистер Магнуссон снял сумку и пальто, повесил их на крюк, затем пригнулся и рухнул на сиденье. Он занял б'oльшую часть помещения, задевая ногами край кресла напротив.