Яростный клинок
Шрифт:
Руатайн глубоко вздохнул.
– Это славные жеребцы. И я сделаю, как ты просишь, но меня в первую очередь заботят не лошади, Конн, а ты. Почему ты так изменился: из-за смерти Бануина или жизни среди народа Каменного Города?
Конн отвернулся, а потом мягко сказал:
– Ты прав, я изменился, но не хочу говорить об этом. Воспоминания слишком свежи. Вскоре мы еще поговорим, Большой Человек. – Конн отправился к старому дому Руатайна, в котором он теперь жил с Параксом. Руатайн посмотрел ему вслед, а потом направился к другому краю поля, где Паракс кормил жеребцов зерном. Старый охотник коротко
– Славные звери, а?
– Да, это верно. Как живется на новом месте?
– Спасибо, домик отличный. – Паракс отошел от лошадей и сел на ограду пастбища. Руатайн присоединился к нему.
– Сын говорит, что вы повстречались в землях кердинов.
– Да. Я охотился за ним по поручению Карака. Он хитрый парень и хороший боец.
Руатайн заглянул ему в глаза.
– Что с ним случилось?
– Он твой сын, спроси его самого.
– А я спрашиваю тебя.
Паракс слез с забора.
– Мы с ним много говорили о тебе, Большой Человек. Он тебя очень любит и доверяет. Пойми, что у него на душе лежит груз, о котором он сам расскажет. Думаю, Конн все объяснит, когда будет готов. Дай ему время, Руатайн. Здесь чистый воздух и прекрасные горы. Здесь люди, которые любят его. Однажды ему станет лучше. И тогда ты увидишь его прежним.
– Кто знает?
– Дай ему время…
Конн вышел из дома с тяжелым мешком, прошел через пастбище мимо дома, где вырос, пересек первый мост и подошел к кузнице Наннкумала. Когда юноша вошел, лысый и толстый кузнец что-то ковал. При виде гостя, старший мужчина коротко улыбнулся и продолжил колотить молотом подкову, а потом опустил ее в бочку с водой. Зашипело и повалил пар. Кузнец отложил молот и клещи и вытер пот со лба сухой тряпкой.
– Что привело тебя в мою кузницу? – спросил он. Конн открыл мешок, вытащил длинную сверкающую кольчугу, сплетенную из сотен маленьких колец, и кинул ее кузнецу. Тот поднес ее к свету, чтобы лучше разглядеть. Наннкумал опустился на широкую дубовую скамью, Конн сел рядом. Кузнец некоторое время сосредоточенно изучал кольчугу. Маленькие колечки позволяли доспеху гнуться как толстой ткани.
– Поразительно, – наконец выговорил он. – Великолепно сделано. Месяцы тяжелой работы для искусного мастера. Спасибо, что показал ее мне.
– Можешь сделать такую же?
– Ты серьезно? Нет, не думаю. Жаль, что нет времени попробовать.
– У тебя есть два сына, которые могут делать подковы, дверные петли, плуги, гвозди и мечи.
– Да, но работы хватает на всех троих. У меня недели ушли бы на то, чтобы сплести такую же, а ведь нужно кормить семью, Коннавар.
Юноша открыл кошелек, вытащил три золотые монеты и ссыпал их в широкую ладонь Наннкумала.
– Великие боги! Неужели они настоящие?
– Настоящие.
Кузнец внимательно разглядел лицо, выгравированное на монетах с одной стороны и лавровый венок с другой.
– Кто это?
– Карак из земель Кердин.
– Король, которого ты убил?
– Он самый. Ты сделаешь кольчуги?
– Кольчуги? Сколько тебе нужно?
– Сотню.
– Что? Это невозможно, Конн. Я столько за всю жизнь не сделаю.
– Тебе и не придется. Я оставил такие же кольчуги у шести ригантских кузнецов
– Однако ты разбогател в своих путешествиях.
– Меня не интересует богатство. К кольчуге я хочу добавить капюшон, чтобы защищать шею.
– Разумно. Я предлагаю укоротить рукав. Эту кольчугу делали для конкретного человека. Будет быстрее и дешевле делать их длиной до локтя.
– Согласен. Значит, ты сделаешь их.
– Будешь продавать?
– Нет, раздавать.
– Не понимаю зачем?
– Чтобы выжить. Как там Гованнан?
– Отлично. Он в Дальних Дубах вместе с остальной молодежью принимает участие в Играх. Будет рад видеть тебя. – Кузнец помолчал. – Я тоже рад. Наши семьи не всегда… жили в дружбе. Я ошибался насчет тебя, Конн. Надеюсь, что мы сможем забыть о прошлом.
– Я никогда не воровал гвоздей, – улыбнулся Конн, – но дочь украсть пытался. – Он протянул руку, и Наннкумал пожал ее.
– Лучше бы ты забрал все мои гвозди, – грустно сказал он. – Оставь мне кольчугу. Завтра я примусь за свои дела, а на следующей неделе за кольчугу.
Величественный в своих белых одеждах и дубовом венце, брат Солтайс прошел через поле, наблюдая за состязаниями в беге, борьбе и кидании копий. Ему всегда нравились Игры, и он надеялся, что однажды они заменят сражения. Ему припомнилось, как он сам принимал участие в подобном развлечении и даже выиграл Серебряный Жезл. Он победил паннонского чемпиона после почти часа яростной драки. Как ни жаль, он по-прежнему вспоминал тот день с гордостью, что говорило, как недалеко он прошел по пути духовного совершенствования.
Пройдя через толпу, друид увидел Коннавара, который стоял в сторонке и наблюдал, как бегуны готовятся к шестимильному забегу. Брат Солтайс внимательно посмотрел на юношу. Тот изменился со дня их встречи в Старых Дубах, вырос, стал шире в плечах и зарос бородой. Редкой юношеской бородой, едва прикрывающей подбородок с белой проплешиной вокруг старого шрама, оставленного медведем. Рыже-золотые волосы отросли до плеч. Брат Солтайс подошел к нему и поздоровался. Конн пожал ему руку, и друид заглянул в странные глаза юноши.
– Как поживаешь, Коннавар?
– Хорошо, друид. А вы?
Брат Солтайс немного наклонился к нему и тихо проговорил:
– Плохо, когда разговор между старыми знакомыми начинается со лжи.
Коннавар улыбнулся, причем глаза остались совершенно серьезными.
– Знаете, как говорят, брат. Беда, разделенная с кем-то, – беда вдвойне. Поэтому прошу вас принять мою ложь.
– Как хочешь, друг мой. – Друид глянул на бегунов. – Это ведь твой брат, Браэфар?
– Да. Думаю, он хорошо покажет себя. Он всегда быстро бегал.
Распорядитель поднял руку. Тридцать бегунов выстроились около неровно прочерченной линии.
– Пошли! – закричал он. Когда молодежь сорвалась с места, Коннавар с друидом отправились к торговым рядам. Брат Солтайс купил кувшин эля, но Коннавар отказался присоединиться к нему.
– Я очень рад, что Руатайн и Мирия снова вместе, – заметил друид. – Одни подходят друг другу.
– Да, приятно видеть Большого Человека счастливым, – согласился Конн. – А где же Длинный Князь? Я надеялся поговорить с ним.