Ярыга
Шрифт:
– Давно купец объявился? – спросил он у стрельцов.
– В конце лета, – ответил светло-русый.
– На Евдокию-малинуху, – уточнил другой.
– И хороший товар у него?
– У-у!.. – в один голос ответили стрельцы.
– Вотмы и сходим к нему втроем, посмотрим, как торгует, – приказал ярыга и пошел, не оборачиваясь, уверенный, что стрельцы на ослушаются.
В лавке купца не оказалось. Холоп его – бойкий малый с языком без костей – сообщил, не забывая нахваливать товар:
– Дома он. Заутреню отстоял, теперь завтракает… Покупай, красавица! Алтабас –
Стрельцы слушали его, покачивая головами: ну и ботало! Ярыга же внимательно осмотрел товар, особенно благовония, которые перешибали смрад, идущий отрыбного и мясного рядов. Увидев все, что ему нужно было, ярыга, жестом позвав за собой стрельцов, пошел к дому, крытому дранкой.
Купец сидел за столом, доедал черную уху, сваренную с гвоздикой. Был он высок и толст, черные густые волосы старательно причесаны, как и борода, окладистая, длинная, в которой застряли хлебные крошки. Глаза, темно-карие и большие, со страхом смотрели на вошедших, а зубы, словно их это не касалось, продолжали старательно пережевывать пищу.
– Бог в помощь! – пожелал ярыга, махнув стрельцам, чтобы подождали в сенях. Он сел за стол, взял пирог, разломил. Пирог был с заячьим мясом, смешанным с гречневой кашей. Ярыга брезгливо поморщился, потому что считал заячье мясо нечистым, отложил пирог. – Жуй быстрее, разговор есть.
Купец поперхнулся и зашелся в кашле. Изо рта полетели крошки, несколько угодило в ярыгу. Прокашлявшись, купец перекрестился и молвил:
– Господи, прости! – вытерев полотенцем губы и нос, спросил тихим, настороженным голосом: – Кто такой и зачем пожаловал?
– Разве не догадываешься?! А ведь в Писании сказано: « По делам их воздастся им». Или надеялся, что твои черные дела останутся безнаказанными?!
– Не ведаю, о чем ты говоришь, человече. Да и кто тытакой, чтобы брать на себя божий суд? – сказал купец, поглаживая бороду.
– Красивая утебя борода! – усмехнулся ярыга. – Ну, как отрубят голову – на чем ее носить будешь? – и став вдруг суровым, отчеканил: – Хватит придуриваться! Ты княжича извел – тебе и ответ держать!
– Не губил я княжича, ей-богу! – перекрестился купец.
– Ты отраву поварихе дал, а она княжичу подсунула – так?
– Все она! – торопливо заговорил перепуганный насмерть купец. – Я сперва не знал зачем, попросила, дал. А когда княжич захворал, спросил ее: не ему ли дала? Она в ответ: «Молчи, а то скажу, что с тобой в сговоре была».
– Значит, сговора не было?
– Не было, вот те крест! – перекрестился купец.
– Врешь, однако, – равнодушно молвил ярыга. – Ну, да черт с тобой, в аду доплатишь. Лекарство от яда есть?
– Есть! – купец с трудом выбрался из-за стола и метнулся в красный угол, достал из-за складня ларчик темно-красного дерева, украшенный сканым серебром.
Ноги у купца оказались слишком короткие, будто достались от другого человека, поэтому стоя он выглядел не таким представительным, как сидя. Он на цыпочках, словно боялся, чтобы кто-нибудь не услышал его шаги, подошел к ярыге, отдал ларчик, предварительно вытерев с него пыль рукавом красной атласной рубахи. Внутри ларчика на черной материи лежали два золотисто-зеленых ядрышка, напоминающие овечьи катышки. Дух отних шел горьковато-соленый и такой, резкий, что
– Растворить одно ядрышко в вине и выпить маленькими глотками. Потом ничего ни пить, ни есть, пока невмоготу станет. Тогда растворить в вине второе ядрышко и выпить залпом. Хворь как рукой снимет, – пояснил купец.
– Или голову твою снимут плеч, – предупредил ярыга.
– Али я себе враг?!
– Кто тебя знаете?! – Ярыга спрятал ларчик за пазуху, встал из-за стола. – Пойду проверю, а ты сиди ешь, если сможешь, и жди меня. Чтобне было скучно, стрельцы повеселят тебя. – Он открыл дверь в сени, позвал стрельцов. – Глаз с него не спускать! Сбежит – не сносить вам голов!
Молодой князь лежал на широком ложе под грудой пуховых одеял, атласных, шитых золотом, из-за тяжести которых, казалось, и не мог вдохнуть на полную грудь, а потому и вовсе не хотел дышать, лишь изредка приоткрывал губы, тонкие и покрытые коростой, а ноздри белого, заострившегося носа и вовсе как бы слиплись за ненадобностью. Только красно-коричневые тенивокруг глаз выглядели живыми, но существующими на особицу отбледного с желтизной лица, сливавшегося по цвету с золотистой подушкой. В ногах княжича сидела его мать – полная женщина сдвойным подбородком, когда-то, наверное, красивая: васильковые глаза, хоть и заплаканные и покрасневшие, впору бы были и пятнадцатилетней девице, столько в них сохранилось очарования. Пухлыми руками она держала худую, высохшую руку сына. Рядом на стольце сидела мамка – такая же полная, как княгиня, с такими же красными от слез глазами. Слезы у нее текли без перерыва, непонятно было, откуда столько берется. Обе женщины как бы не заметили приход ярыги и воеводы, неотрывно следили за умирающим, боясь пропустить его последнее дыхание.
Ярыга подошел к столику, что у изголовья, налил в кубок вина, светло-красного и пахучего, кинул ядрышко. Оно закружилось на поверхности, шипя и оставляя за собой зеленоватый пенный след. Когда растворилось полностью, ярыга помешал пальцем вино в кубке, пока не осела пена. Вино потемнело, приобрело зеленоватый оттенок.
Обе женщины боковым зрением неотрывно следили за каждым движением ярыги, и когда он поднес кубок к покрытым коростой губам, встрепенулись обе, дернулись, чтобы помешать – и тут же поникли, поняв, что хуже сделать больному уже невозможно, всхлипнули одновременно и захлюпали привычно носами.
Ярыга надавил пальцем на подбородок юноши, заставил открыть рот. Приложив край кубка к потресканной нижней губе, наклонил его, чтобы вино потекло в рот. Зеленовато-красная струйка разбилась о язык, покрытый толстым слоем творожистого налета, потекла дальше. На шее под дряблой кожей судорожно дернулся острый кадык. Губы попытались сжаться, чтобы не пропускать в рот жидкости, но ярыга сильнее надавил на подбородок и наклонил кубок. Ноздри княжича вдруг затрепетали и разлепились, порозовев. От них краснота перетекла к щекам, лбу, шее, и когда княжич допил последнюю каплю из кубка, бледным оставался лишь кончик заострившегося носа. Юноша открыл глаза, мутные, с белесой пеленой, как у вареной рыбы, и вздохнул шумно, полной грудью. Из глаз потекли слезы, которые унесли с собой пелену, очистив васильковые радужные оболочки и черные зрачки, в которых засверкали золотисто-красные искорки.
Перекресток
Проект «Поттер-Фанфикшн»
Фантастика:
фэнтези
рейтинг книги
