Ящик Пандоры
Шрифт:
– У вас есть справочник, – отозвался из динамика на потолке металлический женский голос, напугав обоих.
– Ты еще кто, черт тебя дери? – поинтересовался Ферри.
– Я Биттен. Автопилот грузового челнока. В аварийной ситуации могу поддерживать разговор и починяться устным командам. Желаете отстыковаться от Корабля, не так ли?
– Да, но…
Грузовик с ревом рванулся вперед. Сквозь передние иллюминаторы сверкнула Рега, потом поплыла панорама звезд. Челнок отделился от Корабля, начиная медленный разворот к Пандоре. Хали увидала в иллюминатор
– Н-ну, – пробормотал Ферри, – и что теперь?
Хали попыталась глотнуть, но в горле было сухо.
– Ваэла сказала: колыбель в море, – выговорила она. – Ей что-то известно о…
– Система жизнеобеспечения задействована, – объявил Биттен. – Спящему требуется дополнительный уход?
Хали поспешно обернулась к своей пациентке. Ваэла спала спокойно, грудь ее мерно вздымалась. Расстегнув ремни, Хали подползла к ней и провела серию анализов. Почти все было в норме – давление чуть повышено, адреналин в крови подскочил, но уже падает. Медикаментозное лечение не требуется.
Ее отвлек голос Ферри: старик интересовался у Биттена, когда приблизительно челнок войдет в атмосферу Пандоры.
Хали отвернулась и с растущим недоумением уставилась на незнакомый пульт. Ее жизнь на борту была окончена, и все, что девушка могла сказать о своем будущем, – это то, что оно наступит.
– Два часа тридцать пять минут до входа в стратосферу, – наполнил кабину скрежещущий голос Биттена. – Плюс двадцать пять минут до посадки в Колонии.
– Мы не можем садиться в Колонии! – возразила Хали, возвращаясь на место. – Какие есть альтернативы?
– Для данного аппарата Колония является единственным разрешенным местом посадки, – проговорил Биттен.
– А просто на поверхность нельзя?
– При определенных условиях такая посадка возможна без вреда для судна и экипажа. Однако при отлете были повреждены передние шасси и шлюзовочные клапаны. Для посадки в Колонии они не требуются.
– Но мы не можем лететь в Колонию!
Хали покосилась на старика, но тот застыл – не то от страха, не то в полнейшей покорности судьбе.
– Выживание экипажа без дополнительных средств защиты в других точках поверхности Пандоры маловероятно, – проскрежетал Биттен.
Голова у Хали кружилась. «Выживание маловероятно!» Ей вдруг показалось, что все случившееся – лишь спектакль, поставленная кем-то драма, выдумка. Она глянула на Ферри, но тот продолжал пялиться в иллюминатор. Вот что тревожило ее: Ферри вышел из роли, зашел слишком далеко.
«Но ухо Мердока… дыра в обшивке Корабля…»
– Мы не можем вернуться на борт, мы не можем садиться в Колонии, и на брюхо мы сесть тоже не можем, – заключила она.
– Мы в ловушке, – согласился Ферри, и спокойствие в его голосе Хали очень не понравилось.
Смотри – вот войско малое; воистину, гневают они нас, а мы – войско на страже.
– То, о чем ты говоришь, – это война, – проговорил Керро, покачивая головой.
Он сидел на теплой земле, прислонившись спиной к стволу дерева. Вокруг лежала пронизанная лунными лучами тьма.
– Война?
Томас потер лоб, глядя на танцующие тени. Ему неприятно было глядеть на Паниля – нагого Пана, беспрестанно привязанного к здешней жизни: то прислонится к стволу, то намотает на руку щупальце пролетающего дирижаблика. Контакт, постоянный контакт: физическое прикосновение.
– Много поколений корабельники знали о войне только в теории, – ответил Паниль. – Клоны и спецклоны вообще не знают о ней, даже через устную традицию. Я сам узнал это слово из обучающих программ Корабля.
Одна луна стояла в зените, другая катила свой бледный серп над изрезанным горизонтом, но для Керро Томас представлялся темной тенью в звездном небе, окруженной смутным ореолом. Такой встревоженный…
– Но мы должны взять Редут, – проговорил Томас. – Это наша единственная надежда. Корабль… Корабль нас…
– Откуда ты знаешь?
– За этим меня и вывели из спячки.
– Чтобы научить нас богоТворить?
– Нет! Чтобы поставить перед вами проблему! Корабль настаивает…
– Проблемы нет.
– Что значит «нет»? – возмущенно воскликнул Томас. – Корабль…
– Оглянись. – Керро обвел рукой залитый лунным светом кратер, листву, подрагивающую на влажном ветру. – Если ты сохранишь свой дом, он укроет тебя.
Томас глубоко вздохнул, чтобы успокоиться хотя бы внешне. Эти джунгли – да, казалось, не было никаких демонов в этом… этом гнезде, как называли его дирижаблики. Но его безопасности недостаточно! Нигде нельзя укрыться ни от Оукса, ни от Корабля! И уклониться от приказов Корабля тоже невозможно. Надо как-то втолковать это Панилю.
– Поверь мне, прошу, – выговорил Томас, – если мы не научимся богоТворить, нам крышка. Человечества больше не будет, никогда и нигде. Я… я не хочу этого.
– Тогда зачем нам нападать на Редут?
– Ты же сам сказал, что это последнее поселение на нижстороне – Колония – уничтожено.
– Верно, но чему ты научишь этих людей нападая? – Голос Паниля бесил своей рассудительностью, лился в тревожном ритме трепещущих на ветру листьев.
– Льюис на пару с боссом уничтожают келп, дирижабликов. – Томас старался говорить так же спокойно. – Время местной биосферы тоже подходит к концу. Или они не…
– Аваата понимает, что происходит с ней.
– Они знают, что их хотят уничтожить?
– Да.
– Разве они не желают предотвратить это?
– Желают.
– Как они собираются это сделать, не разрушив Редута?
– Аваата не тронет Редут.
– Тогда что они собираются делать?
– Что Аваата делала всегда: растить. Аваата и дальше будет спасать всех, кого может. Аваата принесет нас туда, где нам место.
– Разве келп не убивает колонистов? Ты слышал рассказ Ваэлы…