Яшмовая долина

Девни Перри

Я заняла место рядом с ним, но на малыша не смотрела. Я уставилась на его профиль, ожидая, что он посмотрит в мою сторону.

— Ты в порядке?

— Да.

Лжец.

Вчера вечером он сказал мне, что не любит семейные посиделки. Почему? Что я упустила? Какой была его семья? Может быть, мне не стоило так сильно настаивать на этом. Часть меня хотела умолять, умолять его просто... попробовать. Вместо этого я сказала ему то, что было у меня на душе.

— Я не хочу, чтобы они ненавидели тебя, когда все закончится, — прошептала я.

— Тебе

не кажется, что так будет проще?

— Что значит проще?

Он поднял плечо.

— Им не нужно знать меня, чтобы ненавидеть.

— Но я не хочу, чтобы они тебя ненавидели.

Моё сердце сжалось. Почему они должны ненавидеть его?

— Мне всё равно, если они будут ненавидеть меня.

— Джаспер, — мой голос надломился. — Мне не всё равно.

Таким ли он видел наш конец? С ненавистью в сердцах? Часть меня хотела обнять его. Другая часть хотела швырнуть ему в лицо пригоршню лошадиного дерьма за то, что он такой идиот.

— Я не хочу, чтобы они проклинали твое имя, — сказала я. — Чтобы они годами говорили о тебе как о плохом парне, который разбил мне сердце. Я не хочу, чтобы они так о тебе думали, потому что я не хочу так о тебе думать.

Он вздохнул, схватил меня за руку, притянул к себе и поцеловал меня в волосы. Затем мы вместе пошли к дому.

Но ничего не изменилось.

За ужином он почти не разговаривал. Он только отвечал на вопросы, которые были адресованы ему.

Да, обычно он был тихим. Но сейчас всё было по-другому. Он был напряжен. Даже когда Фостер вступал с ним в разговор, он отвечал как можно короче. Пока люди не перестали пытаться. Вместо этого все сосредоточили свое внимание на Матео, а я боролась с желанием заплакать.

Джаспер, казалось, твердо решил стать злодеем.

Может быть, он был прав. Может быть, так было бы проще. Может быть, не имело значения, что кто-то думал о моем муже.

В любом случае, наш брак был просто ложью.

13. ДЖАСПЕР

Мы с Фостером сидели друг напротив друга на матах в его спортзале, разминая подколенные сухожилия после пятикилометровой пробежки.

— Так ты видел объявление? — спросил он.

— Видел.

Это была та тема, которую я ждал от него всё утро. Думал, он захочет поговорить об этом во время пробежки. Но он молчал, позволяя мне подталкивать его все быстрее и быстрее. До тех пор, пока он не был готов.

— Отличное объявление, — сказал я.

— Талия помогла мне его написать.

Сегодня Фостер объявил о завершении карьеры. В новостной статье, которую я прочитал сегодня утром, он поблагодарил UFC и своих фанатов за поддержку на протяжении всей его карьеры. Он даже поблагодарил меня.

Его уход не был новостью, по крайней мере, для тех из нас, кто знал его лично. Он рассказал мне об этом несколько недель назад, но решил повременить с объявлением, чтобы еще немного побыть на волне своей последней победы.

До сегодняшнего дня, когда пришло время прощаться.

— Странное

чувство, — он провел рукой по своей бороде. — Не плохое, просто... Я не могу подобрать подходящего слова.

— Теперь всё официально.

— Что-то вроде этого.

— Ты в порядке? Никаких сомнений?

Он покачал головой.

— Никаких сожалений. Я там, где мне нужно быть.

И впереди у него было целое будущее, жизнь, которую он построит вместе с Талией и их растущей семьей.

— Несмотря на то, что я на пенсии, ты по-прежнему мой тренер, — сказал он.

— Я знаю.

Он сказал мне то же самое, когда поделился своим решением уйти из бокса. Я не сомневался, что Фостер будет платить мне до конца своих дней только за то, чтобы я бегал рядом с ним по Куинси. Спарринговался с ним в его частном тренажерном зале. Растягивался на этом самом месте.

Но тренировки никогда не были завязаны на деньгах. Я не нуждался в деньгах.

Я начал тренировать, потому что мне было нужно... что-то.

Уже более десяти лет я занимаюсь этим и до сих пор не могу точно сформулировать, что именно.

Частью этого была физическая разрядка. Так же, как и волнение от того, что я наблюдаю за победой студента или спортсмена. И когда я начал идти по этому пути, это был первый раз в моей жизни, когда я не испытывал никаких сомнений. Когда я вошёл в своё первое додзё⁴ много лет назад, я не был обузой.

Наконец-то я оказался в нужном месте в нужное время.

Изначально Монтана была правильным местом. С уходом Фостера на пенсию, что ж... Я не был уверен, что будет дальше.

В течение многих лет Фостер прокладывал дорогу. Он вел. Я следовал за ним. Это меня вполне устраивало. Но он закончил свой путь. Он нашел тот горшочек с золотом в конце радуги.

А куда же направлялся я?

В последний раз, когда я был в таком положении, глядя в пустое будущее, мне удалось найти работу. Лучшего друга.

Но эта дружба вот-вот должна была измениться. Когда мы с Элоизой разведёмся, Фостер выберет чью-то сторону, и я был не настолько глуп, чтобы думать, что это будет моя.

Твою мать, я буду скучать по нему. Беспокойство о том, что должно было произойти, висело над моей головой, как бесконечное облако.

Фостер вскочил на босые ноги и принялся описывать руками большие круги, разминая мышцы.

— Элоиза сегодня работает?

— Нет, она дома. Регистратор не может выйти в субботу, поэтому она подстрахует его, а он работает за неё сегодня.

Когда я вышел из хижины сегодня утром, она складывала белье. Упомянула о том, что позже у нее будут дела, и она заскочит на ранчо. Она не пригласила меня с собой, возможно, потому что знала, что я откажусь.

Прошел месяц после того неловкого и напряженного ужина с ее семьей. Если не считать случайных встреч с Талией в спортзале или нечастых заходов в кафе, где я сталкивался с Лайлой, я почти не видел Иденов.