Яшмовая долина

Девни Перри

— Это наш бренд, — сказала я Джасперу.

Он даже не хмыкнул в знак того, что услышал меня.

Почему он был так против этого? Я всё ещё не понимала его сопротивления. Это был всего лишь ужин.

Вчера вечером, во время нашего спора — если это можно было считать спором — я должна была потребовать более подробных объяснений. Но в тот момент, когда он согласился поехать на ужин, я полностью отбросила эту тему.

Пока он готовил ужин, я переоделась в спортивные штаны. Потом мы вдвоем спокойно поужинали, прежде чем отправиться спать, и занялись

тем, что у нас получалось лучше всего.

Друг с другом.

— Спасибо, что согласился приехать со мной.

Он кивнул. Прогресс. Хотя его взгляд был по-прежнему прикован к дороге.

Я изучала его профиль, позволяя своему взгляду скользнуть вниз по его лбу к бугорку на переносице. К мягким губам и небритому подбородку, которые разбудили меня этим утром, когда он поцеловал меня в шею и скользнул внутрь моего тела.

Разве это было преступлением, что я попросила Джаспера приехать со мной на этот ужин?

Я хотела, чтобы моя семья познакомилась с Джаспером. Чтобы они запомнили его. Хотела, чтобы они увидели мужчину, который разделяет со мной это дикое, безрассудное приключение. Мужчину, который был в моей жизни совсем недолго, но память о котором, несомненно, сохранится на долгие годы.

Наверное, было глупо поднимать этот вопрос, учитывая, что всё это просто шарада. Но с каждым днем это все меньше и меньше походило на ошибку. И если бы они знали его, то, возможно, поняли бы, почему я вышла за него замуж в ту ночь. Возможно, они не стали бы обижаться на меня.

И я хотела, чтобы Джаспер познакомился с моей семьей. Чтобы он видел их с лучшей стороны.

Здесь, на ранчо, мы все были лучшими версиями самих себя.

Это был наш дом.

Весенняя погода в Монтане, особенно в мае, всегда была непредсказуемой. В один день мог пойти снег, а на следующий день могло быть солнечно и двадцать градусов тепла. Но для первого визита Джаспера на ранчо картина через лобовое стекло не могла быть более живописной.

Дорогу окаймляли заборы из колючей проволоки. За ними, под высокими вечнозелеными деревьями в сторону предгорий, простирались сочные луга яркого зеленого цвета. Вдали возвышались горы, покрытые снегом. Их зазубренные вершины упирались в синее небо.

Вид был великолепным. Я всю жизнь прожила в Монтане, но эта местность не переставала восхищать меня.

— Гриффин и Уинн живут на ранчо, — сказал я Джасперу, показывая из окна в направлении дома брата. — Отсюда их дом не видно, но он в той стороне.

Не то чтобы Джаспер спрашивал об этом, но это молчание только усиливало нервное напряжение у меня в животе. Если он не будет говорить, то это сделаю я.

— Сейчас ранчо управляет Грифф. Оно одно из крупнейших в штате, — это не было хвастовством. Я просто гордилась своей семьей. На протяжении многих поколений Идены владели этой землей, расширяя её, когда это было возможно, добавляя больше территорий и скота. — Она тянется вдоль гор на многие километры.

Обычно я предлагала гостям провести экскурсию, может быть, даже провести воскресенье, катаясь

на лошадях по тропе, которая соединяла один конец ранчо с другим. Если, конечно, они проявляли интерес к этому месту.

Но Джаспер просто продолжал вести машину, даже не удосужившись посмотреть в мою сторону. И к тому времени, когда тропы подсохнут настолько, что мы не будем ездить по грязи, он все равно уедет.

Я проглотила комок в горле.

— У Гриффа и Уинн двое детей. Хадсон и Эмма. У Нокса и его жены, Мемфис, двое мальчиков, Дрейк и Харрисон.

Хотел ли Джаспер детей? Я не могла представить его с младенцем на руках. Хотя, пока мои братья не стали отцами, их я тоже не могла представить в роли отцов.

Было трудно вспомнить, какими были эти семейные ужины до рождения детей. Когда я думала о Гриффине, то представляла его в потертых ковбойских сапогах и солнечных очках, с Хадсоном на одной руке и Эммой на другой. И Нокс не был бы Ноксом без Дрейка, ковыляющего позади него, очаровательной тени со светлыми волосами и улыбкой, которая растопила бы даже ледяное безразличие Джаспера.

Я рассчитывала на этих детей. Рассчитывала на своих братьев и сестер, на мамину еду и раскатистый смех отца, чтобы завоевать расположение Джаспера сегодня вечером.

Мои руки начали дрожать, и я спрятала их под бедра.

Впереди, в просвете между деревьями, показался бревенчатый дом моих родителей.

— Это дом мамы и папы. Первое окно на втором этаже — это была моя комната.

Джаспер крепче сжал руль, но в остальном ничем себя не выдал. Он был так же непроницаем, как лист чистой бумаги.

— Может, поделишься своими мыслями? — спросила я.

Он моргнул.

— Видимо, нет, — пробормотала я. — Ты собираешься быть таким весь вечер? Задумчивым и, ну... угрюмым?

Джаспер взглянул на меня, его челюсть напряглась, когда он приподнял бровь. Наконец-то, последовала реакция.

— Я здесь, не так ли?

— Ты точно здесь?

Это был не тот Джаспер, с которым я жила последний месяц. А может, это был он. Может быть, я привыкла заполнять тишину. Может быть, я забыла, как редко можно заслужить улыбку, потому что я стала получать её чаще.

— Неважно, – я покачала головой, отбросив эту тему, пока она не привела к ссоре. Затем я выпрямилась и снова заговорила, чтобы успокоить нервы. — Мой дедушка построил сарай за домом. Отец построил магазин и конюшню.

Огромные здания вместе с домом мамы и папы образовали штаб-квартиру ранчо. На открытой стоянке были припаркованы три внедорожника ранчо Иденов — машины сотрудников, оставленные на выходные. Еще четыре машины стояли в ряд перед домом родителей.

Это означало, что мы приехали последними.

Джаспер занял место рядом с машиной Фостера. На дороге было тихо, но в тот момент, когда он заглушил двигатель, я услышала, как мое сердце бешено колотится в груди.

Моя рука дрожала, когда я потянулась к двери, но прежде чем я успела коснуться ручки, ладонь Джаспера легла мне на бедро.