Ясный Огонь
Шрифт:
***
Василий вспомнил момент прощания в декабре в Люблине. Очередное расставание с бывшим подчиненным впечаталось в его память словно пресс-штампом. Вот, затянутый в подполковничий польский мундир собирает свои вещи, Павел Колун (для всех Адам Моровски)... Тот самый балбес и бабник Пашка, которого больше года назад должны были списать из авиации РККА за пьянство... Да, нет, уже не совсем тот. Теперь это был другой человек с чуть поседевшими висками и упрямыми морщинками у бровей. Уже не зеленый, комзвена и старлей, а настоящий мастер своего дела, наставник, и командир, способный командовать авиабригадой, а может, и не только... И, вот, этот спокойный и уверенный человек, сейчас неторопливо собирал свой чемодан, продолжая негромко напевать. Слова вроде бы звучали по-русски, а вот, ритм песни был чужой, нудный и с тягучими нотами американского блюза. И этот мерзкий мотив нагонял такую тоску своей похоронной бравадой. А когда Василий услышал слова 'Но, пуля - дура вошла меж глаз, ему на закате дня...', так и захотелось подойти вплотную и наорать на бывшего старлея. В груди щемило. А вдруг эта их встреча окажется последней? Не стал кричать, Василий. Дождался, пока парень с седыми висками
– - Домой - живым вернуться. Приказ ясен, пан подпулковник?
– - Так ест, пан пулковник! Приказано вернуться живым. Принято к исполнению.
– - Ну-ну. Ладно, до встречи... где-нибудь. Гм. Пан Моровски. Дай тебе... Гм...
– - Вшистко пожонку. Дзенькую. До видзенья, пан Петри!
Так и простились. Сам же генерал-майор Петровский был отозван из Польши уже в начале нового 1941 года. Затем, практически без паузы почти месяц пришлось передавать свой новый боевой опыт сразу в двух учебных истребительных авиабригадах в Тихвине и Каргополе. И лишь после этого, в феврале получил недельный отдых с перспективой скорой отправки в новую командировку. Причем, судя по намекам начальства, летать ему снова предстояло 'на факеле'. Новый реактивный 'Грач' Василий опробовал с большим интересом там же на бывшей авиабазе ОКОНа. Кстати, один из этапов будущей командировки волшебно совпал с нынешним местом проживания его Ларисы. Так что, ехал в Харьков к жене со смешанными чувствами. Вроде и отдыхать, а вроде как, и на службу. А в Северной столице Советской Украины, Василий наконец-то смог снова посетить местный авиационный институт, где как оказалось, его самого тоже не забывали. Хороших новостей было несколько. Первая - знакомство вживую, а не по переписке, с матерью Пашки Колуна. Его-то Лариса очень сдружилась с этой очень скромной женщиной, да и других поводов для встречи хватало. В прошлом саратовской учительнице, а ныне методисту харьковского института достались три долгожданных письма от сына и не только они. Еще в Плесси-Бельвилле по заказу штаба ПВО была сделана русская озвучка для американского сериала 'Приключения Сокола' (снятого о жизненном пути Адама Моровски). И как раз копии этих пленок захватил с собой Василий Иванович, когда уезжал из Польши. В актовом зале 135-го авиазавода завода, где Петровского хорошо запомнили, было не протолкнуться от зрителей, но для Веры Максимовны Колун и для Василия с Ларисой места в первом ряду оказались почти в самом центре. У самого же Петровского градус восприятия этого кино уже давно подостыл. А вот сидящие рядом женщины взволнованно глядели на экран, словно там все происходило вживую. Звучащий из громкоговорителей голос главного героя (в озвучке одного из 'греческих ветеранов'), конечно, ничем не походил на голос Пашки Колуна. А вот лицом актер смахивал на того засранца довольно сильно. Вера Максимовна глаз не отводила от экрана, и до конца второй серии не проронила ни слова, лишь глаза платком вытирала. На квартиру к ней доехали на такси, и сели чаевничать. Лариса старалась не мешать беседе. Понимала, что ее подруга взволнована фильмом и очень хочет про сына побольше узнать...
– - Василий Иванович. А, ТАМ сейчас... очень опасно?
– дрогнул голос женщины.
– - Гхм! На войне всегда опасно. Но сейчас там, вроде как, затишье небольшое на всех фронтах. Думаю, в Англии или в Америке нынче поинтересней будет...
Василий серьезно кивнул, на немой вопрос и приподнятые брови. Пашкина мама явно за свою жизнь хлебнула переживаний и за погибшего мужа и за этого молодого ухаря, и сейчас внимала генералу уже почти спокойно.
– - Так что сильно беспокоиться не стоит. В деталях я не знаю, врать не буду, но и помимо воздушных боев у командования польской авиации всяких дел хватает.
– - Спасибо вам, за моего Пашеньку!
– - Это вам за него спасибо! Эх! Такого гарного хлопца вырастили! Как вернется с 'испытаний', сразу женить его не забудьте! А то, поди, застоялся конь в конюшне-то! И по хворостине заскучал...
– улыбнулась от забавного сравнения, и румянец на щеках появился.
– - Он у меня упрямый шибко. Весь в батьку покойного. Такого силком не заставишь. Э-эх! Строптивый больно.
– - Ничего-ничего! Зашлем от этого строптивца сватов к подходящей крале... И уже не отвертится, у нас! А надо будет, так до самого ЗАГСа под конвоем его отправим! Вы главное, невесту Пашке хорошую найдите. Чтоб она сразу его, по стойке 'смирно', да по Уставу...
– - Хи-хим. Да присмотрела, вроде, одну 'невестку' подходящую. Девушка воспитанная, хорошая. И с образованием, и работящая. Красавица, умница, да и добрая какая. Они даже знакомы с Пашей. Да вот сбежал этот кавалер несносный... Все-то ему полеты на первом месте. Так что, сами его уговаривайте. Вы начальство! Вас, генерала, может, и послушает...
– - А, что?! И уговорим! На таком-то сокровище, без осечки женим! А пока, давайте ка за встречу поднимем. И чтобы все были здоровы!
Вера Максимовна внешне успокоилась. Вроде как поверила, что Колун сейчас не на фронте, хотя сам Петровский достоверно ничего знать не мог, но своей уверенностью так и фонтанировал. Потенциальную невестку она Петровскому все-таки показала, когда та к ней вечером в гости заглянула. Василий оглядел девицу подробно, так, что Лариса даже на ногу ему под столом наступила. Мол, 'куда это ты старый кобель пялишься, девушку смущаешь'. Но генерала та вовсе даже не испугалась, а приветливо ему улыбнулась. Сказала, что вспомнила, как видела его в школе на собрании вместе с Павлом. Посидели и поговорили хорошо. Упомянули мастера Михалыча, который с Пашкой 'огненную страсть' делал. Узнал Василий и про их со старлеем поход в театр. Это, когда чекист с подбитой рожей Колуну с Мариной билеты ко входу приносил, да еще и извинялся. Потом гуляли всей компанией, и в тот же театр даже на спектакль сходить успели. Петровский был не любителем 'Мельпомены', но его Лариса так и светилась вся, что сидел и делал вид, что ему тоже нравится. Время до отъезда на Восток убывало со страшной силой. За три дня до поезда с нарочным
– - Василий Иванович, сударь вы мой! Ну, что ж вы так редко к нам захаживаете! Забыли совсем?! Ай-ай-ай! Новостей-то не привезли нам в это раз?! Сами знаете, каких...
– - Есть немного, Георгий Федорович. Пакет со схемами и чертежами я вам через НКВД еще две недели назад отправил. А, вот, эти крайние наброски пришлось самому от руки переписывать, да перечерчивать. Оригинал-то уничтожен. Сами понимаете...
– - Пустяки, батенька! Пустяки! Нам и копия сгодится! Ну, ка - ну, ка! Так-так. Гм. Протокол испытаний изделия 'Э-2'. Видимо это уже следующая модель мотора 'Эльф'. Наш код у него будет 'Ландыш-2'. Таблицы сплавов, температур и давлений. Графики... Ага. Зачтем мы ему это, как курсовую 3-го курса... Порадовали-порадовали, старика! Вам чаю или кофе?!
– - Нет-нет, товарищ профессор! Мне бы сразу в Померки нужно! Служба.
– - Отказа не приму, батенька! Сольцева! Ну, ка, принесите голубушка, цейлонского чая для товарища генерал-майора. Да с печеньем!
– - Хорошо, Георгий Федорович!
Но все-таки через час с лишним Петровский доехал до аэродрома на институтской 'эмке'. Старший охраны объекта, прочитал его пропуск и предписание, не нашел к чему придраться и пропустил генерала на территорию. С неба валил мелкий снежок, но народ тут явно не баклуши гонял. Даже кто-то в конце полосы какую-то 'крокозябу' подлетывал. Но первое, на что Василий уставился, были три совсем незнакомые машины в ангаре. Все три были двухместные. У каждой трехколесное шасси с носовым колесом. Под снятым с одной из них носовым обтекателем оказалось устройство, очень напоминающее знакомый по Франции британский самолетный радиоуловитель. Под брюхом аппарата располагались в ряд две мощные 33-мм авиапушки и между ними один 'пристрелочный крупняк' Березина. И еще под центропланом висели два блока, каждый на семь дальнобойных 130-мм эрэсов. Подошел к группе в летных комбинезонах, и, сходу, узнав знакомого, громко поздоровался.
– - Здравствуйте товарищи испытатели! Хорошего вам дня! Не забыли еще меня товарищ Синельников?
– - Здравия желаю, товарищ генерал-майор! Вас не забудешь! Какими судьбами тут у нас?
– - Да вот, читайте - приказано ознакомиться с вашей новой техникой, а послезавтра буду сопровождать отправку этих аппаратов в 'Пустыню' на войсковые. Вы тут сейчас старший? Командуйте, чего мне и куда?
Встретивший Василия майор Синельников внимательно прочитал все документы. Хмыкнул, и спокойно пригласил осмотреть технику вблизи.
– - Ну, что ж, идемте! Рановато их, конечно, на войсковые. Аппараты эти наша разведка, хрен знает, откуда приперла. Правда, вооружение, шасси, катапультное кресло и моторы там наши стоят. Да и радар самолетный, вроде как не хуже английского ленинградцы недавно сделали. Нравится?
– - Интересно выглядит, конечно. Нет слов. Мне сказали, что вторую тройку, вот таких же, на другой площадке где-то испытывают. Правда, или нет?
– - Все так и есть, Василий Иванович. Есть там, что испытывать. Я бы их всех полгодика, хорошенько, помучил бы. Рано их строевым пилотам давать, даже тем, кто на 'Грачах' летает. Там еще с управлением много всякого. Но приказ есть приказ! Надо отправить, значит, отправим!
– - Перед отправкой-то, поглядеть бы, да 'пощупать'... А, майор?
– - Гм. Товарищ генерал-майор. Вы же порядок знаете? Сами же его в нас в Монголии вбивали. Инструктаж мы вам проведем, про особенности управления расскажем. Сам аппарат дадим опробовать только в подлетах, тут уж не взыщите, Василий Иванович. Рисковать вами и новой техникой мы не можем. А в 'Пустыне', там уже сами будете решать, что, да как. Согласны?
– - Куда ж я денусь...
Машину выкатили третью, которая, стояла без пушек и ракетных блоков, но с одной 12,7мм 'березой' для пристрелки. За полтора часа успели с майором неплохо потренироваться. Синельников спокойно все объяснял. Потом заняли места в кабине. Фонарь закрыли. Обзор из кабины был неплохой, хотя сильно изогнутые стекла переднего козырька немного бликовали на солнце. Начали отработку запуска новых 'Кальмаров 7-2'. У Василия по счастью имелся опыт полетов на полностью реактивном 'Дугласе DB-7 Р4', на котором тренировались в ОКОНе. Так что перспектива опробования новой реактивной машины нервировала, но не сильно. Не сразу, но поймал ритм работы РУДами. Освоил руление по аэродрому и гонку тяги на тормозах перед стартом. Поговорили о действиях на посадке. Затем пошла отработка имитации взлета. В первой попытке подлета машина не хотела слушаться генерала, и когда до границы ВПП осталась сотня метров, Синельников мягко взял управление на себя. Вопреки собственным обещаниям, майор поднял машину сначала до километра высоты, а затем и показал представление. Хоть летать по-настоящему изначально и не планировали, но испытатель, доложил на КП по радио, и воспользовался случаем показать возможности аппарата. Разгон до скорости 700 километров в час, занял секунды. Всего за несколько минут набрали восемь километров, и Петровскому довелось поуправлять машиной в полете самому. Управление было пусть и не особо легким, за то скоростные и высотные характеристики машины вызывали восторг. Синельников, наплевав на собственную осторожность, отвел аппарат в сторону полигона, и показал приемы стрельбы по мишеням с выпущенными закрылками. Вернувшись на полосу, продолжили 'программу минимум'. Подлеты прошли в целом нормально. Василию довелось поуправлять, и из передней, и из задней кабины. Некоторые приборы оказались непонятны, переспрашивал. Полоса была не слишком длинной, поэтому после короткого энергичного разбега, подпрыгивали вверх до высоты метров 15 и тут же садились. С выпуском тормозного парашюта, тоже не сразу разобрались.