Ястреб и голубка
Шрифт:
— Ты живешь в каком-то придуманном мире, Сабля Уайлд. Тебе никогда не выйти замуж. Твой ирландский папаша не оставил тебе ни гроша в приданое, и к тому же всем на многие мили вокруг известно, на какие проделки ты способна. — Джейн с удовольствием поставила Сару на место.
Преподобный Бишоп распахнул дверь кабинета, где он корпел над обличительной проповедью для следующего воскресного богослужения. Опять неприятности с этой девицей.
Если бы она не отравляла ему жизнь своими дикими выходками, его брак вполне мог бы считаться образцовым. Долговязая фигура преподобного появилась на пороге кабинета
— Мой ирландец-отец, зарубите себе на носу, был единственным из мужей моей матери, за кого она вышла по любви! За первого мать вышла из-за денег, а за последнего — ради положения в обществе. А вы — четыре завистливые ведьмы!
— Проси прощения! — коротко приказал отчим.
Сара испуганно обернулась, но тут же подобралась, готовая дать отпор. Она выпрямилась во весь рост и мягко произнесла:
— Ах, я так сожалею… Я так сожалею… что они завистливые ведьмы.
Уголки его губ изогнулись вниз в жестокой гримасе, и без малейших колебаний преподобный распорядился:
— Ну-ка, давайте ее сюда и положите на стол!
С двумя старшими сестрицами разъяренная Сара вполне могла бы справиться, но почтенный глава семейства цепко ухватил ее сзади за шею и потянулся за тростью. Сестры, не скрывая ликования, удерживали на столе свою жертву: их-то никогда в жизни не пороли.
Тонкая хлопчатая ткань платья и нижней юбки была слабой защитой от жалящих укусов трости: преподобный вкладывал всю силу в каждый удар. Кровь бросилась в голову Саре от боли и унижения, но будь она проклята, если доставит им удовольствие увидеть, что она потеряла сознание.
— Отправляйтесь в свою комнату, сударыня, — приказал наконец преподобный. — Эта девица отмечена дьяволом!
Сара услышала эти слова, поднимаясь по лестнице, и они подействовали, как искра на порох: вспыхнув от ярости, она поклялась себе поквитаться со всей компанией.
Захлопнув за собой дверь комнаты, Сара немедленно открыла окно, спустилась вниз по огромному боярышнику и бросилась к конюшням. Схватив уздечку и не тратя времени на то, чтобы возиться с седлом, она вскочила на Субботу и, пригнувшись к самой шее кобылы — дабы не травмировать пострадавшие округлости пониже спины, — как ветер, унеслась в пустынные холмы Котсуолдса. Обычно ей доставлял огромное наслаждение вид цветущих деревьев и резвящихся ягнят, появившихся весной на свет, но сегодня она осталась слепа к красотам окружающего пейзажа.
Прямой тропинкой, через лес, заросший сплошным ковром колокольчиков, Сара подъехала к берегу маленького уединенного озера.
Спешившись, она привязала Субботу там, где лошадь могла дотянуться до сочной зеленой травы, и ласково погладила ее по морде. Отчим был доволен, когда она назвала жеребенка Субботой. Сара невольно усмехнулась: вот бы он взбеленился, если бы узнал, что полное имя лошади не просто Суббота, а Черная Суббота.
Опустившись на колени у кромки берега и наклонившись к воде, чтобы зачерпнуть в ладони воды и обмыть разгоряченное лицо, Сара поймала на глади озера свое отражение. «И вовсе я не уродка», — с вызовом сказала она и вздохнула при мысли о красоте сводных сестриц.
На самом деле она и лицом и фигурой была намного красивее их, но годы унижений не могли пройти бесследно.
Сестры
Маленькая родинка на левой щеке — над самой скулой — непостижимым образом еще увеличивала очарование этого лица. Сара задумчиво дотронулась пальцем до крошечного темного пятнышка, в котором ее семья усматривала дьявольскую отметину, — а потом, повинуясь внезапному побуждению (столь древнему, что самой прародительнице Еве, видимо, довелось его испытать), быстро разделась догола и скользнула в прохладную успокаивающую воду.
При этом она вспугнула пару уток, суетливо заработавших лапками, чтобы отплыть от нее подальше, под защиту камышовых зарослей. У них был такой забавный вид, что Сара от души рассмеялась. И тело и душа постепенно обретали покой, и девушка засмотрелась на радужные крылья сновавших над озером стрекоз. Может быть, она и в самом деле ужасно испорченная, размышляла Сара. Разве не отослала она поддельное письмо, написанное почерком матери, к леди Кэтрин Эшфорд, состоящей при королевском дворе? Кейт приходилась сестрой первому мужу матери. Десять лет назад она вступила в блестящий брак с лордом Эшфордом и теперь носила чрезвычайно высокое звание смотрительницы гардероба королевы.
Поистине она вращалась в самых высоких сферах! В письме, якобы написанном матерью, Сара напоминала Кейт, что Бог послал ей (то есть Мэри Бишоп) пятерых очаровательных дочерей и что она (опять-таки Мэри Бишоп) просит о месте при дворе для одной из них, пусть даже самом незначительном. В письме содержались легкие сетования по поводу того, как трудно подобрать им всем достойных спутников жизни, и достаточно прозрачный намек, что среди шестнадцати сотен джентльменов, состоящих при дворе Елизаветы, наверняка найдется супруг хотя бы для одной из ее невинных, хорошо воспитанных девочек.
Прошло больше двух месяцев с тех пор, как Сара отправила письмо, так что следовало быть начеку и вовремя перехватить ответное послание леди Эшфорд.
Плавая в озере, Сара в воображении унеслась далеко-далеко: она видела себя одетой в бледно-зеленое бальное платье; движениями великолепного веера, инкрустированного драгоценными камнями, она ставит на место джентльмена, который вздумал вести себя неподобающим образом. Нарядная зала освещена тысячами свечей, а Сара идет навстречу раскрытым объятиям кавалера, который пригласил ее на танец.
Неожиданно прогремел выстрел, и Сара вскрикнула в ужасе: злополучная утка, только что вспорхнувшая с поверхности озера, камнем упала в воду. Крик девушки услышал мужчина и подошел к кромке воды. Это был муж Маргарет, Джон.
— Сабля! Тело Христово, да ты голая! — Он облизнул губы, чувствуя, что весь каменеет при виде обворожительной свояченицы.
— А ну пошел отсюда! — вспыхнула она.
Собака Джона поплыла за подстреленной дичью, но сам он уже не видел ничего, кроме озерной нимфы. Он быстро смекнул, сколь неблагоприятно для доброго имени Сары могут быть истолкованы обстоятельства их встречи, и его красивое лицо расплылось в хитрой улыбке.